Но насколько мне хочется убедиться? Да, в нашем королевстве все прогнило, и только слепой и глухой от рождения или сознательно ставший им — человек, который даже носа не высовывает из своей раковины, где так тепло и уютно, может этого не замечать. Ландаргия — давно уже не та держава, которая способна диктовать свою волю соседним странам, и главная заслуга в нынешнем положении дел — короля Эдрика Великолепного. Плюгавого, как все его величают за глаза.
Он упорно к этому шел, и многого на своем пути добился. Меж тем как Нимберланг крепнет год от года, его король Аугуст совершил ряд победоносных войн, и не вернется ли Ландаргия к прежним границам? Хуже того — не раздерут ли мою родину по кускам объединившиеся с Нимберлангом соседи? Вопрос, который мучает далеко не одного сарр Клименсе. Смогу ли я, при условии, что меня вознесут на трон, хоть что-нибудь изменить в создавшейся ситуации? Не главный вопрос. Он заключается в другом — захочу ли возноситься?
Отец Клауса вынудил меня покинуть Гладстуар, и после разговора с Клаусом становилось понятно — для чего именно. Но он не может не знать, что я никогда не буду плясать под чужую дудку. Для меня авторитетов нет, есть только люди, к мнению которых могу прислушаться, но не более того. И еще я с детства не люблю загадок. Даже самых простеньких — про рыженьких лисичек, сереньких зайчиков, зеленые елочки и им подобные.
— Стоять! — приказ Стаккера, относящийся сразу ко всем, перебил стройное течение мыслей.
Перед тем как начать командовать дальше, он успел метнуть на меня извиняющийся взгляд. Получив в ответ успокаивающий жест — не церемоньтесь, Курт, не церемоньтесь: явно не та ситуация. Ибо успел увидеть большую, в несколько сотен, толпу вооруженных крестьян. Причем на дистанции пистолетного выстрела.
Они показались внезапно, вынырнув из-за поворота дороги, и до поры до времени их прикрывал высоченный холм. Иначе мы давно бы уже предприняли ряд действий.
Злую шутку сыграл ночной дождь, которому мы так опрометчиво радовались. Он должен был прибить пыль, которая уже не просто раздражала — я начал ее ненавидеть. От пыли чесалось все тело, она забилась в самые дальние уголки под одежду, а учитывая все время по-настоящему жаркое солнце, и те потеки пота, которые вызвали его лучи, к вечеру одежда вставала колом, и натирала кожу везде, где только можно. К тому же далеко не всегда везло с тем, чтобы к остановке на ночлег нам попадался на источник воды. Когда-то здесь хватало колодцев, но сейчас лишь немногие не были засыпаны песком, обрушились, или в них не исчезла вода. И потому дождь показался нам избавлением пусть и на непродолжительное время. Мы так радовались дождю, но он прибил пыль не только для нас, и потому вовремя обнаружить своего вероятного противника не получилось. Впрочем, как и им нас, ведь встреча была настолько же неожиданной и для них.