Уловив движение, он поднял глаза на Тео. Та надевала маленькую черную шляпку перед зеркалом. Потом повернулась, глядя ему прямо в глаза.
– Винсент, я должна ехать к Ричарду.
Он вскочил.
– Тео, не говорите глупости.
Она автоматически повторила:
– Я должна ехать к Ричарду.
– Но, моя дорогая…
Тео указала на лежащую на полу газету.
– Это означает разорение, банкротство. Я не могу выбрать именно этот день, чтобы бросить его.
– Вы бросили его до того, как услышали об этом. Будьте же благоразумны!
Она печально покачала головой:
– Вы не понимаете. Я должна ехать к Ричарду.
И он не смог ее отговорить. Странно, что создание настолько мягкое, настолько податливое могло быть таким неуступчивым. После первого возражения Тео уже не спорила. Позволяла ему говорить все, что он хотел сказать, не прерывая его. Винсент обнимал ее, стремился сломить ее волю, подчинив себе ее чувства, но, хотя ее нежные губы отвечали на его поцелуи, он чувствовал в ней какую-то непреодолимую отчужденность, не уступившую никаким его мольбам.
В конце концов Винсент отпустил ее, измученный тщетными усилиями. Теперь он не умолял – он с горечью упрекал ее, что она никогда его не любила. Это она тоже приняла молча, не протестуя; ее лицо, неподвижное и жалобное, опровергало его слова. Под конец им овладела ярость. Он осыпал ее самыми жестокими словами, какие только приходили ему в голову; ему хотелось лишь ранить ее, поставить на колени. В конце концов эти слова тоже иссякли; больше сказать было нечего. Винсент сидел, сжав руками голову, уставившись на красный ворс ковра. У двери стояла Теодора – черная тень с белым лицом.
Все было кончено.
Она тихо произнесла:
– Прощайте, Винсент.
Он не ответил.
Дверь открылась – и снова закрылась.
Дареллы жили в одном из домов Челси, загадочном старинном доме, стоящем в небольшом собственном саду. У фасада дома росло дерево магнолии, пораженное вредителями, грязное, в пятнах копоти; но все-таки это была магнолия.
Тео смотрела на нее, стоя на крыльце, примерно три часа спустя. Внезапно ее губы изогнулись в улыбке, полной боли.
Она прошла прямо в кабинет в задней части дома. По этой комнате взад и вперед метался мужчина – молодой мужчина с красивым, но осунувшимся лицом.
Он с облегчением воскликнул, когда она вошла:
– Слава богу, ты вернулась, Тео!.. Мне сказали, что ты взяла с собой багаж и уехала куда-то из города.
– Я услышала новости и вернулась.
Ричард Дарелл обнял ее за плечи и потянул к дивану. Они сели на него бок о бок. Тео высвободилась из его объятий движением, показавшимся совершенно естественным.