– Насколько все плохо, Ричард? – тихо спросила она.
– Хуже не бывает, и этим все сказано.
– Расскажи мне!
Он снова ходил взад и вперед по комнате, пока говорил. Тео сидела и смотрела на него. Ричард не мог знать, что время от времени для нее комната погружалась в сумерки, а его голос пропадал и перед глазами ясно вставал номер в отеле Дувра. Тем не менее ей удавалось слушать и понимать сказанное.
Ричард вернулся и сел на диван рядом с ней.
– К счастью, – закончил он, – они не могут тронуть твое имущество по брачному контракту. Дом тоже принадлежит тебе.
Тео задумчиво кивнула.
– По крайней мере, это у нас останется, – сказала она. – Значит, все не так уж плохо? Это означает, что нужно начать все заново, вот и всё.
– О! Именно так. Да.
Но его голос звучал неискренне, и Тео вдруг подумала: «Есть что-то еще. Он не все мне рассказал».
– Больше ничего, Ричард? – мягко спросила она. – Ничего хуже этого?
Он заколебался всего на полсекунды, прежде чем ответить:
– Хуже? Что может быть хуже?
– Не знаю.
– Все уладится, – заверил ее Ричард, но казалось, он хочет успокоить больше себя, чем Тео. – Конечно, все уладится.
Внезапно он порывисто обнял ее.
– Я рад, что ты здесь. Теперь все будет хорошо, раз ты здесь. Что бы еще ни случилось, у меня есть ты, не так ли?
Она нежно ответила:
– Да, у тебя есть я. – И на этот раз не отвела от себя его руку.
Он поцеловал ее и крепко прижал к себе, словно каким-то странным образом находил утешение в ее близости.
– У меня есть ты, Тео, – вскоре опять повторил он, и она ответила, как и раньше:
– Да, Ричард.
Он соскользнул с дивана на пол у ее ног и капризно произнес:
– Я совсем выбился из сил. Боже мой, что это был за день… Ужасный! Не знаю, что бы я делал, если б тебя здесь не было. В конце концов, жена – это жена, правда?
Тео не ответила. Только наклонила голову в знак согласия.
Он положил голову ей на колени и вздохнул; это был вздох уставшего ребенка.
Тео снова подумала: «Есть что-то такое, о чем он мне не сказал. Что это?»
Ее рука машинально опустилась на его гладкую, темную голову, и она нежно ее погладила, как мать, которая хочет успокоить своего ребенка.
Ричард пробормотал неразборчиво:
– Все будет в порядке, теперь, когда ты здесь… Ты меня не подведешь.
Его дыхание стало медленным и ровным. Он уснул. Ее рука продолжала гладить его по голове. Но глаза неподвижно смотрели в темноту, ничего не видя.
* * *
– Ты не думаешь, Ричард, – сказала Теодора, – что тебе лучше все мне рассказать?
Это было через три дня. Они сидели в гостиной перед обедом.
Ричард вздрогнул и покраснел.