– Вы быстро заснули?
– Не совсем. Голова у меня почти прошла, но некоторое время я лежала без сна.
– Поезд успел остановиться до того, как вы уснули?
– Не думаю. Мне кажется, что мы остановились на какой-то станции как раз тогда, когда я уже засыпала.
– Это были Винковцы. Скажите, мадемуазель, это ваше купе? – Сыщик показал на план вагона.
– Да, мое.
– У вас верхняя или нижняя полка?
– Нижняя – номер десять.
– У вас есть попутчица?
– Да, молодая английская леди. Очень милая и любезная. Она едет из Багдада.
– После того как поезд отошел от Винковцев, она выходила из купе?
– Уверена, что нет.
– А почему вы так уверены, если, как говорите, спали?
– У меня очень чуткий сон. Я привыкла просыпаться от малейшего звука. Я уверена – если б она спускалась с полки, я обязательно услышала бы.
– А вы сами выходили из купе?
– Не выходила до самого утра.
– У вас есть алое шелковое кимоно, мадемуазель?
– Конечно нет. У меня удобный халат из шерстяного трикотажа. Бледно-сиреневый, с капюшоном – такие часто продаются на Востоке.
Кивнув, Пуаро поинтересовался дружелюбным тоном:
– А куда вы сейчас едете? В отпуск?
– Да, я еду домой в отпуск. Но сначала заеду на недельку к сестре в Лозанну.
– Не будете ли вы так любезны написать адрес вашей сестры?
– С удовольствием.
Шведка взяла у него лист бумаги и карандаш и записала имя сестры и ее адрес, как и просил Пуаро.
– Вы были когда-нибудь в Америке, мадемуазель?
– Никогда. Но однажды чуть не поехала. Я должна была сопровождать одну даму-инвалида, однако поездку отменили в самый последний момент. Я очень расстроилась. Американцы – они очень хорошие. С удовольствием дают деньги на школы и больницы. Очень практичный народ.
– А вы не помните дело о похищении ребенка Армстронгов?
– Нет, а что это за дело?
Пуаро объяснил.
Грета Олссон была вне себя. Ее желтый пучок затрясся от возмущения.
– Вы только подумайте, и такие злодеи живут на свете! Это настоящее испытание для нашей веры в Бога. Бедная мать… Мне жаль ее от всего сердца.
Когда добродушная шведка покидала вагон-ресторан, ее лицо горело от возмущения, а глаза были полны слез.
Пуаро стал что-то сосредоточенно записывать на листе бумаги.
– Что вы там пишете, друг мой? – поинтересовался месье Бук.
– Mon cher, я люблю, чтобы все было четко и аккуратно. Я сделал здесь небольшую хронологическую табличку происходившего.
Он закончил писать и передал листок месье Буку.
– 9.15 – поезд отходит от платформы в Белграде.
– Около 9.40 – камердинер выходит от Рэтчетта, оставив снотворное рядом с ним.
– 10.00 – от Рэтчетта выходит Маккуин.