Фанетта склонилась над палитрой – надо смешать краски.
И вдруг замерла. Черное! Осталась только черная краска.
Фанетта чуть не взвыла, ощутив запах свежескошенной травы. Так всегда пахло от Поля.
– Ку-ку!
– Поль! Ты где был?
– С ребятами в салки играли. Шесть раз. Я выиграл. – Он наклонился к холсту. – Вау, Фанетта! У тебя здорово получается!
– Надеюсь. Хочу отправить на конкурс. По-моему, я одна из всего класса собираюсь в нем участвовать.
– Нашла чему удивляться. Ты победишь. Точно говорю, победишь. Ты классно пишешь.
– Мне просто нравится. А вообще у меня есть одна идея. Джеймс подсказал.
– Этот твой художник-американец?
– Ну да. Я к нему после школы пойду. Небось спит еще прямо в поле. Хочу показать ему картину. Он дает мне хорошие советы, так что у меня и правда есть шанс. Только он очень быстро устает. Не столько пишет, сколько спит.
– Слушай, как интересно… Твоя картина совсем не похожа на «Кувшинки»…
Фанетта чмокнула Поля в щеку.
Поль, я тебя обожа-а-а-ю!
– Ты гений. Догадался. Я как раз этого и добиваюсь. Сейчас объясню, в чем моя идея. Когда ты смотришь на «Кувшинки» Моне, у тебя такое впечатление, что ты, как бы это сказать, будто погружаешься в картину, проваливаешься в нее, как в колодец… Моне хотел показать, что жизнь человека постепенно уходит под стоячую воду, а я… я все сделаю наоборот! Пусть тот, кто посмотрит на мои «Кувшинки», почувствует, что он плывет по воде и в любую секунду может подпрыгнуть и улететь. Моя вода не стоячая. Я напишу такие «Кувшинки», какие написал бы Моне в одиннадцать лет. Кувшинки всех цветов радуги!
Поль смотрел на нее с немым восхищением.
– Я не все понял, – наконец признался он.
– Ничего страшного. В конце концов, это не так уж важно. А ты знаешь, что делал Моне с картинами, которые ему не нравились? В том числе с «Кувшинками»?
– Нет, не знаю.
– Он отдавал их детям, их тогда в розовом доме было много, и лет им было примерно столько, сколько сейчас нам с тобой. А они мастерили из них кораблики. Представляешь? Получается, если поискать на дне Эпта и Сены, то можно найти картины с кувшинками! Ты веришь, что это правда?
– Я верю тебе, Фанетта. – Поль немного помолчал, а затем сказал: – Но ты зря говоришь, что это неважно. Это как раз очень важно. Я же понимаю, что ты здесь как будто с другой планеты. Когда-нибудь ты отсюда уедешь. Станешь знаменитой и все такое прочее. Зато я смогу всю жизнь рассказывать, что был с тобой знаком и что мы вместе стояли на японском мостике. И даже…
– Что даже?
– И даже что ты меня поцеловала…
Дурак ты, Поль. Когда ты говоришь такие вещи, я начинаю вся дрожать