Смотрит не по-доброму…
Фанетта торопливо заговорила, чуть заикаясь и перебивая сама себя, но Ренуар все-таки понял, что девочка разыскивает некоего американского художника по имени Джеймс, чьей фамилии не знает. Пожилой такой, даже старый, с седой бородой. У него есть четыре мольберта…
Ренуар изобразил огорчение.
– Нет, мадемуазель, у нас нет постояльца, похожего на вашего Джеймса.
Из-за густой бороды Фанетте было трудно понять, злится он или просто развлекается.
– Видите ли, мадемуазель, сегодня у нас останавливается не так уж много американцев… Не то что во времена Моне…
Ну ты и придурок! Ты просто придурок, Ренуар!
Фанетта вышла на улицу Клода Моне. Поль уже ждал ее. На большой перемене она успела все ему рассказать.
– Ну что?
– По нулям.
– Что теперь? Проверим остальные гостиницы?
– Не знаю. Я ведь у него даже не спросила, как его фамилия… И вообще у меня такое впечатление, что он на улице ночевал.
– Можно остальным рассказать. Винсенту, Камилю, Мэри. Если мы все вместе поищем…
– Нет!
Фанетта почти выкрикнула это. Несколько постояльцев отеля «Боди», сидевшие на террасе, обернулись.
– Нет, Поль. Винсента я в последние дни вообще видеть не могу. Он такой… себе на уме. А Камиль… Если мы ему скажем, он прочтет нам лекцию обо всех американских художниках, которые когда-либо приезжали в Живерни. Очень нам это поможет!
Поль засмеялся.
– Я уж не говорю про Мэри. Сначала разрыдается, а потом пойдет настучит в полицию. Что тогда со мной мать сделает, подумать страшно.
– Тогда что нам остается?
Фанетта смотрела в сторону парка, тянувшегося от отеля «Боди» до самого шоссе Руа. На постриженном газоне стояли, отбрасывая тени, стога сена, дальше простирался луг – до места слияния Эпта с Сеной, до самого Крапивного острова.
Джеймса сводили с ума эти пейзажи. Ради них он бросил все. Родной Коннектикут, жену и детей. Он сам мне говорил.
– Не знаю, Поль. Ты считаешь, что я ненормальная?
– Нет.
– Клянусь тебе, я видела его мертвым.
– Где именно?
– Посреди пшеничного поля. Сразу за мостками и ведьминой мельницей.
– Так пошли туда сходим!
Они спустились по улице Клода Моне. Дома с каменными фасадами не пропускали сюда солнце – казалось, они специально были выстроены определенной высоты, чтобы на улице в любое время царила тень. Фанетта поежилась – холодно…
– Ты говорила, что Джеймс всегда ставил четыре мольберта, – сказал Поль. – Плюс у него было полно всякого другого снаряжения – палитры, ножи, ящик с красками… Там должны остаться следы.
Поль и Фанетта провели в поле больше часа. Все, что они нашли, – небольшой, с тело человека, участок земли с примятыми колосьями.