– Дети есть?
Официантка принесла им заказ. Не успел Бенавидиш открыть рот, чтобы продолжить рассказ, как Серенак сказал:
– Хорошенькая, а? И ножки что надо.
Инспектор Бенавидиш пришел в явное замешательство – то ли вздохнуть с сожалением, то ли смущенно улыбнуться.
– Э-э… Ну да… То есть нет… То есть я хочу сказать: нет, у Морвалей не было детей.
– А врагов?
– Морваль вел довольно замкнутый образ жизни. В политику не ввязывался. Ни в каких общественных комитетах не состоял. У него и друзей-то практически не было. Зато был…
– Подожди! – перебил его Серенак и резко повернулся на стуле: – А вот и ты… Ну привет!
Мимо ног Бенавидиша под стол прокралось мохнатое существо. Он вздохнул – на сей раз совершенно искренне. Серенак принялся трепать Нептуна по холке.
– Мой единственный свидетель! – приговаривал он. – Ну здравствуй, Нептун!
Пес явно отзывался на кличку. Помахивая хвостом, он задрал морду, красноречиво глядя на кусок сахара, лежавший на блюдце перед Сильвио. Серенак направил на пса указательный палец:
– Веди себя хорошо, договорились? Мы должны дослушать, что говорит инспектор Бенавидиш. И для этого нам понадобится все наше терпение. Сильвио, так на чем ты остановился?
Сильвио заглянул в свои записи и монотонным голосом продолжил:
– У Жерома Морваля было в жизни два увлечения. Он предавался им со всей страстью и посвящал им все свое свободное время.
Серенак гладил Нептуна.
– Теплее…
– Так вот, две страсти. Если вкратце, то это живопись и женщины. В том, что касается живописи, мы, судя по всему, имеем дело с настоящим коллекционером, этаким одаренным самоучкой, предпочитавшим, конечно, импрессионистов, что вполне объяснимо. Кроме того, у него была своего рода идея фикс. Я просто пересказываю, что услышал. Жером Морваль мечтал приобрести картину Клода Моне. Но не абы какую. Он хотел «Кувшинки». Вот такой вот окулист.
Серенак шепнул на ухо собаке:
– Нифига себе! Картину Моне! Даже если бы он помог прозреть всем зажиточным дамочкам XVI округа, вряд ли заработанных денег хватило бы на «Кувшинки» Моне. Но, – он перевел взгляд на помощника, – ты говорил про две страсти? Значит, на стороне орла у славного доктора Морваля были картины импрессионистов. А что было на стороне решки? Бабы?
– Все это не более чем слухи… Хотя Морваль не слишком и прятался. Соседи и сотрудники в основном сочувствовали его жене Патрисии. Вышла замуж молодой, целиком материально зависела от мужа – следовательно, на развод надеяться не могла. Ей приходилось на все закрывать глаза. Ну вы же понимаете, патрон…
Серенак одним глотком опустошил свой бокал.