Кладбище населено моими воспоминаниями. Моими дождливыми воспоминаниями.
– Идем, Нептун!
Ну вот и финишная прямая. Я спустилась по Десятинной улице, которая выходит на шоссе Руа как раз напротив мельницы. Чтобы перейти на другую сторону, пришлось долго ждать – машины, покидающие Живерни, текли почти непрерывным потоком. Нептун послушно сидел рядом со мной. Наконец одна красная машина с откидывающимся верхом, правым рулем и какими-то очень сложными номерными знаками притормозила, пропуская меня.
Я поднялась на мост и невольно остановилась над ручьем, в последний раз вглядываясь в черепицу и розовые кирпичи причала, выкрашенные зеленой краской металлические опоры моста и окружающие мельничный двор стены, из-за которых виднелись вершина донжона и крона вишневого дерева. Мостки еще несколько недель назад кто-то разрисовал черно-белыми граффити в виде скалящихся лиц. С тех пор смыть рисунки никто и не подумал. Всем плевать? С другой стороны, где еще неизвестным художникам самовыражаться, как не в Живерни? Вы так не считаете?
Под мостом нешироким светлым потоком струился ручей, равнодушный к суете людишек на своих берегах. Его русло когда-то вручную прорыли монахи, затем вдохновенный художник развернул его в другую сторону, чтобы создать у себя на участке пруд и на протяжении тридцати лет писать плавающие на его поверхности кувшинки, а еще позже сюда явился безумец и убил всех мужчин, которые осмелились приблизиться ко мне, – всех, кого я могла бы полюбить.
Но кого все это сегодня интересует? Кому мне жаловаться? Разве существует бюро потерянных жизней?
Я прошла еще несколько метров и окинула взглядом луг – скорее всего, в последний раз. На парковке почти не осталось машин.
Ну конечно, нет – луг так и не стал декорацией к супермаркету. Он был и остался пейзажем – живым, меняющимся в зависимости от времени года, часа суток, освещения. Он волнует меня по-прежнему. Неужели для того, чтобы это понять, мне понадобилось прийти сюда в последний раз, точно зная, что жить мне осталось всего ничего? Мне будет его не хватать. Клод Моне, Теодор Робинсон, Джеймс и многие-многие другие выбрали это место не случайно. Разумеется, не случайно. И тот факт, что здесь произошло столько памятных для меня событий, не отменяет красоты пейзажа.
Даже напротив.
– Правда, Нептун?
Моя собака замахала хвостом, как будто внимательно слушала мое бормотание. Бредни полоумной старухи. На самом деле пес уже знал, что последует дальше. Привык за столько лет. Он знал, что я редко возвращаюсь во двор мельницы, сначала не заглянув на небольшую полянку чуть поодаль. Ива, две елки… Сегодня полянку обнесли решеткой, чтобы туристы не шлялись. С дороги она вообще не видна. Я медленно двинулась вперед.