— Он просто вылез из клубники, поэтому ею пах! Я хотела понюхать получше, потому что никогда такого не встречала, — не унималась Ира, чувствуя его взгляд, проникнутый легкой опаской за её психику.
— Но у нас на участке не растёт клубника… И Марк её не приносил, — терпеливо объяснял парень.
Симптомы токсикоза почти прошли, однако в один из вечеров Иру снова начало подташнивать. Она прилегла, и почти сразу её сморил сон. Когда она ложилась, Риччи спросил, не приготовить ли ей какой-то, по его словам, вкусный фруктовый напиток, но Ира лишь помотала головой. Сама мысль о фруктах почему-то вызывала дурноту. От своих чудачеств она начинала уставать, а вот они от неё, похоже, нет.
Через какое-то время ей на лоб легла прохладная рука — вряд ли парень замёрз, скорее, она сама температурила.
— Риччи… — пробормотала она с закрытыми глазами.
Рука исчезла, а парень приблизил лицо, чтобы расслышать её бормотание.
— Малыш, принеси мне воды. И крекеры, на столе были… Воды побольше.
Тот усмехнулся — видимо, из-за обращения — и ушёл на кухню. Риччи был ненамного младше её — разница была лет десять, но в тот момент она как-то не задумывалась над своими словами. Хотя бы потому, что с ним за этими словами можно было не следить.
Он вернулся и с хрустом поставил на тумбочку крекеры, заставив Иру вынырнуть из полудрёмы. С неожиданной для парня силой он обхватил её и усадил. Ира открыла глаза и вздрогнула, увидев Маркуса.
— Ну, держи же, — он пытался дать ей в руки высокий стакан.
— А где Риччи? — пробормотала Ира.
— Ушёл, — сухо сказал Марк. Ира наконец взяла в руки стакан и осушила его на две трети. Она села сама, и Марк выпустил её. Подвинул ближе упаковку с печеньем и пересел в кресло.
— Ты что, в кресле всё время спишь? — спросила она, нарушив долгое молчание, прерываемое лишь хрустом солёного печенья.
— Иногда рядом с тобой. Ты так спишь, что не замечаешь, — ответил Марк, чуть склонив голову к плечу.
Ира вздохнула, по одному отправляя в рот крекеры.
Она хотела довести Маркуса до крайности. Не давать ни капли одобрения его действиям, тогда он сам её отправит домой — таким был её план. Но две недели он на это не вёлся и вообще общался неохотно. Это был первый случай, когда Марк сам подошёл к ней и заговорил. Сейчас она отчётливо понимала: стоит только начать высказывать претензии, как он просто уйдёт в другую комнату, а утром его сменит Риччи. Поэтому она молчала. Злиться на Маркуса Ира почему-то не могла, хотя даже пыталась настроить себя на это.
— Хочешь чего-нибудь? — спросил он.
Это был опасный вопрос для беременной, потому что почти постоянно и в один момент Ира хотела сразу несколько вещей, например, заесть сладкий торт соленым огурцом, запивая это всё рассолом. При желании эти потребности можно было утихомирить, что она и делала, — заставлять Марка куда-то мотаться из-за своих капризов ей не очень хотелось.