— Это да!
— А какие слова непонятные говорил. И шоколад классный принес! Никогда такого не ела.
— По части сладкого он мастер. — Валентин привлек девушку к себе, порывисто поцеловал. — Вика!..
— Подожди. — Она смешливо наморщила нос. — Сначала съедим одну дольку. На брудершафт.
— Шоколад на брудершафт? Это как?
— Очень просто, смотри!
Все действительно оказалось на удивление просто. Шоколадная долька одновременно поедалась с двух сторон до полного исчезновения. В момент смыкания губ жующих процесс пищеварения временно приостанавливался.
— Это я сама придумала! — отдышавшись, похвасталась Виктория. — Сладко?
— Еще бы!
— Значит, повторим?
— Не слишком ли много шоколада? Или ты хочешь стать шамкающей старушкой?
— Смотря что шамкающей. Если конфеты, то да! Он приблизил к себе ее лицо, набравшись решимости, шепнул:
— Давай уедем отсюда!
— Давай! — Глаза у нее немедленно загорелись. — А когда?
Она реагировала как ребенок, которого поманили цирковой афишей. Валентин смутился.
— Скоро… Очень скоро и очень далеко.
Виктория смотрела, ожидая продолжения, и, судорожно вздохнув, он решился:
— Мы хотим уехать из этой страны. Я и Юрий. Если бы ты оказалась со мной… То есть если бы ты согласилась… — Валентин нервно покусал нижнюю губу. — Дело в том, что это может быть навсегда. То есть — насовсем, понимаешь?
За время короткого монолога руки его взмокли. В голове зудела мысль о том, что надо достать платок и вытереть ладони, но он не решался на это, опасаясь окончательно спугнуть девушку. Очень уж напряженно внимала она его словам.
— Ты… Ты согласна?
— Я? — Она выглядела растерянной. — Валька, но почему насовсем? Почему нам надо куда-то уезжать?
Она и сейчас спрашивала как ребенок: «а зачем?», «а почему?». Впрочем, вопросы были вполне законные. Глядя на нее, он ощутил, как где-то под сердцем вновь зарождается неприятная дрожь. Да и что, собственно, он задумал? Увезти ее с родины? Но по какому такому праву? У нее здесь родные, близкие, племянник Андрюха с мопсом… Не честнее ли было с самого начала рассказать ей все о себе? Хотя с самого начала он и представления не имел, кем она для него станет.
Валентин ощутил, что дрожь нарастает. Вот ведь дьявольщина! Еще немного — и у него затрясутся колени!.. А почему бы не рассказать прямо сейчас? Объяснить все по-человечески. Чего вообще можно бояться в его положении?
— Виктория, — голос стал хриплым, и ему пришлось прокашляться, — ты не знаешь всего. А я боялся рассказывать… В общем, мы уезжаем потому… Потому что оставаться здесь просто опасно.
Справившись с волнением, он продолжил рассказ, и воспоминания поползли из него черными огромными змеями, окутывая комнату, кусачими веревками оплетая его юную слушательницу.