— Господи! Да ты словно из тюрьмы вернулся! И снова Николай сипло рассмеялся. Кружка в его руке задрожала, расплескивая чай.
— Тюрьма? Н-н-нет, Ната, это не т-тюрьма. — Слова давались ему с трудом, ко всему прочему он еще и заикался. — Чтобы угодить туда, где я был, нужно совершить одно-единственное преступление — дожить до восемнадцати.
Дрожь его прошла, Николай потянул кружку к губам. Кадык на длинной жилистой шее судорожно задвигался. Чаепитие получилось невеселым.
А на второй день он залепил ей оплеуху. Николая взбесили жалостливые глаза сестры. И когда она ударилась в слезы, с ним стало твориться неладное. Руки Николая заходили ходуном, голос сорвался на визг. Он кричал что-то неразборчивое, и с криком, словно воздух из пробитого баллона, силы стремительно покидали его. Бледный, задыхающийся, он рухнул на стул и зарыдал.
С ужасом она смотрела, как, обхватив лысеющую голову, он рвет жиденький ежик волос, роняя светлые пучки на колени, как часто вздрагивает его сгорбленная спина.
На следующее утро все и выяснилось. Знакомому врачу, усталому и тусклолицему, не понадобилось много времени, чтобы определить болезнь Николая.
Выписав направление в психотерапевтическое отделение, он наговорил Наталье множество непонятных слов. Единственное, что она уяснила, это то, что брат ее сошел с ума. Тихое помешательство с туманным названием, писанным на латыни. В довесок к шрамам на лице и выбитым зубам. Протягивая направление, врач как бы невзначай поинтересовался:
— Он что, вернулся оттуда?
Наталья не поняла, что именно эскулап подразумевает под этим «оттуда», и блеклым голосом сообщила, что Николай демобилизовался из армии.
В этот же день за многие сотни километров от города, в котором проживали Николай с Натальей, на глухой лесной поляне стояли двое. Лица их были багровы, на обтянутых солдатским сукном спинах темнели широкие пятна. Чтобы добраться до этого места, им пришлось брести пехом двое суток кряду.
— Похоже, финишировали, а, лейтенант?
Офицер промычал что-то невнятное, поморщившись, потянул носом. Морщиться было отчего. Пятна крови виднелись по всей поляне. Взрытый когтями дерн, поломанные ветки и что-то багрово-лоскутное, размерами никак не похожее на человеческое тело, лежащее как раз посреди поляны.
— Хорошая работка, верно?
— Черт!.. — Лейтенант наконец-то справился с собой. — А где же… Где остальное?
— Известно где! У Хозяина в брюхе. А скорее всего — уволок куда-нибудь и спрятал. Он — товарищ запасливый. Все равно как хомяк.
Лейтенант приблизился к помятым кустам барбариса, разглядывая землю, нахмурился.