Дальше придется жонглировать семейными мемуарами по причине собственного отсутствия присутствия. Можно, допустим, представить жанровую фотографию с эффектом патины.
Только, значит, родители утерли пот со лбов, как отпрыск снова проявил самостоятельность, без предупреждения приведя в дом маленькую, красивую, смугленькую, будто креолка, девушку. Отец оторопел, мать сразу почуяла неладное, но оба выдержали фасон, приняли как подобает. Девушка после ужина осталась ночевать, а потом просто осталась. Протелепавшись полгода между исконной и приобретенной семьями, помощница юриста из садоводческого журнала стала женой и снохой-невесткой.
У хозяев свадьба была комсомольская, в нашей квартире, скромная по родительским деньгам и веселая по количеству народа, гитар, песен, плясок и подначек. Будущая супруга сына захотела, как водится в американских и успешно перенятых отечественных фильмах, быть принцессой со всеми сопутствующими атрибутами: с похожим на торт белым платьем, каретой, голубями, лимузином, рестораном, аниматором, какими-то финтифлюшками вроде свадебного домика, открыточек, рамочек, букетиков, подвязочек и прочая, и прочая. Торжество не могло состояться без дальнейшего свадебного путешествия в Италию, где, как известно, находится все самое-пресамое. Митя составил смету, включил в нее свое свадебное облачение, кольца, подарок невесте, после чего собрал родителей с обеих сторон на нейтральной территории в кафе для оглашения приговора. Слишком быстрое следование дорогостоящих событий и безапелляционность сына в отношениях с чужими деньгами чуть было не деморализовали хозяев. Но что делать, чадо-то одно, кровинушка. Жора, служа, по его выражению, на побегушках у своего друга-предпринимателя, тогда процветал, Шура работала, да еще иногда подрабатывала, исправляя тексты начинающих авторов, в общем, совместными финансовыми усилиями родителей двух семей сказку для детей удалось сделать былью. После свадьбы новобрачные поселились у нас, потому что в неотремонтированной, заваленной антикварной мебелью окраинной однушке существовать было невозможно, а в двушке невесты, кроме ее мамы с папой, проживал еще младший брат.
Маленькая креолка поначалу котенком сворачивалась в клубок, целиком помещаясь в любимом кресле хозяина и завораживая оттуда всех прекрасными темными глазами. Открытые к диалогу хозяева включали ее в обсуждение общественных и культурных событий, расспрашивали о работе, родителях, брате, беспокоились о здоровье, предлагали помощь. Новоиспеченная сноха не уклонялась от общения, единственное, не всегда понимала слова и специфический юмор представителей старшего поколения и тогда вопрошающе переводила взгляд прекрасных глаз на мужа. Муж всегда стоял на страже и после разговоров с женой за закрытой дверью своей, а теперь их, комнаты поощрял заботу родителей о любимой, но строго просил не унижать ее достоинства непонятными фразами. Стой же строгостью транслировались просьбы папе заехать с работы за продуктами, маме приготовить что-нибудь вкусненькое и обоим не оскорблять жену неприветливыми выражениями лиц. Таким образом, постепенно обстановка с двумя хозяйками, одной украшающей собой пространство, другой обеспечивающей это пространство всем необходимым, неприкаянным хозяином и окончательно утратившим родительское повиновение сыном становилась нездоровой.