Аркадий Аркадьевич выглянул из-за угла и посмотрел на окна квартиры, в которой находился один из участников банды.
— Высоко. Лестница нужна.
Громов отправил одного из сотрудников к дворнику.
Прошли в молчании пять минут.
Агент вернулся с небольшой, едва аршина, лестницей.
— Ставишь лестницу у окна, по знаку разбивай окно — и в комнату, — напутствовал Кирпичников одного из агентов. — Только смотри в оба, стреляй по ногам. Ты, — он указал пальцем на второго сотрудника, — подашь знак, когда я махну.
Сотрудники разошлись по местам. Аркадий Аркадьевич первым подошел к двери. Провел по ней рукой. Работа была добротной, как все изготовленное в прошлом веке.
За спиною тяжело дышал Громов. Волнение не отпускало, и в сердце притаился проклятый страх. Начальник уголовного розыска несколько раз тяжело вздохнул, чтобы избавиться от гнетущего чувства неудачи.
— Готов? — тихо спросил он Сергея Павловича и спиной почувствовал, как тот кивнул, не думая, что Кирпичников его не видит.
Аркадий Аркадьевич ступил на шаг в сторону от двери, взглядом указал Громову встать по другую сторону, чтобы, если бандит начнет стрелять, стена защитила от пули. Ладонь вспотела. С раздражением Кирпичников вытер ее о пиджак и постучал кулаком в резное дерево.
Тишина.
Спустя минуту раздался топот сапог. Его начальник уголовного розыска не только слышал, но и ощущал кожей.
— Кто? — Голос глухой, но довольно громкий. Пашка не думал об опасности, чувство притупилось. Теперь он больше ощущал головную боль и позывы извлечь из себя употребленное вчера.
— Сидоровы тут живут? — Аркадий Аркадьевич хотел, чтобы слова звучали без предательской дрожи, но не смог совладать с собой. Голос дрогнул.
— Что надо?
— Так братья Сидоровы тут проживают?
— Ну, мы, а что?
— Из Псковской губернии? — Кирпичников подал знак, чтобы ставили лестницу и были готовы.
— Нет, из Екатеринославской, — бандит за дверью с трудом произнес длинное слово.
— Начали, — едва слышно прошептал начальник уголовного розыска.
Со двора послышался звон разбитого стекла, какой-то грохот и два выстрела.
Лупус выбрал в одном из заведений, которые остались в Петрограде для услады мужских желаний, даму средних лет. Брюнетка невысокого роста, с прямой спиной, она выглядела довольно аристократично, словно всю жизнь провела в Смольном институте под строгим надзором воспитательниц.
— Как зовут? — спросил Лупус, держа за подбородок женщину.
— Адель, — смущенная улыбка озарила красные от природы губы.
— Я спрашиваю об имени, данном при рождении.
— Анна, — подумав, произнесла женщина.