Васька узнал интонацию главаря.
Открыл дверь, держа револьвер за спиною.
— Спокойнее, — усмехнулся Лупус. — А где напарник?
— Вышел в трактир, — не нашелся что сказать Нетопырь.
— Я же пpeдyпpeждaл, что заказывать все через дворника.
— Тут рядом.
— За водкой пошел? — Лупус ткнул тростью в лежащую на стуле рубаху, приподнял и переместил на кровать. При этом на лице взыграла гадливая гримаса.
— А что? — Нетопырь насупился.
— Я сказал, чтобы не привлекали к себе внимания. — Главарь положил трость на колени, левой рукой держал посредине, правой за рукоять.
— Ну, мы же тихо себя ведем, — возразил Васька.
— Хорошо, но смотрите мне, все должно завершиться тихо и спокойно. Осталась еще пара мест, и ты можешь до конца своих дней не работать, а пожинать плоды нынешнего времени.
— Я понимаю, но хотелось бы отчалить из города. Сыскные, наверное, сидят у нас на хвосте. Не дай бог, найдут нас.
— Не найдут, — уверенно сказал Лупус. — Банк будем брать сегодняшней ночью, поэтому ты и твой напарник должны сейчас выехать по адресу и отследить, что там происходит — не появились ли посторонние, не суетится ли охрана. Все как обычно, и особое внимание на авто. Я показывал, не забыл?
— Нет, — сказал Нетопырь, хотя так и подмывало вытянуться во фрунт и гаркнуть «никак нет».
— Похвально, — кивнул Лупус, — тогда в полночь, там, где указывал мой посыльный. И без опозданий, у нас на все про все мало времени.
Главарь поднялся, но не опускал трость, а продолжал де(жать — левой за середину, правой за рукоять. Доверия эти животным не было. На войне солдат можно уважать хотя б за храбрость, а этих надо давить, как окопных вшей. Но только после выполнения задуманного плана.
Билык в растерянности почесал затылок и вновь нахлобучил на голову фуражку. Где искать бывшего филера охранного отделения Ипполита Тимофеева, не имел представления. Соседи прячут глаза и все, как один, говорят, мол, в феврале прошлого года прибежал домой, схватил дорожный баул и даже не попрощался. Неудивительно, тогда таких, как Тимофеев, сотнями к стенке ставили или терзала толпа, била смертным боем, пока жандарм не отдаст Богу душу.
Зря пообещал, пронеслось в голове Билыка.
Вышел из парадного и направился к месту, где их поселил Лупус.
Двумя кварталами по улице Петька почувствовал, как кто-то тронул его за плечо и тихо произнес:
— Зайди в подворотню.
Бандит испугался, забыл о пистолете, который засунул за ремень брюк. Послушно ступил в арку. Только там обернулся и рассмотрел преследователя.
— Ипполит Семеныч, — произнес он с придыханием, и от сердца отлегло.