— А меня Ниной.
— Роковое для меня имечко.
— Что так грозно?
— Нет, в самом деле…
— Ну, ты славную кликуху себе выбрал: ведь Сергея модно теперь Серым называть…
— Какой же я Серый? Пегий скорее…
— Мужчину проседь скорее украшает. Послушай, теперь, когда формальности соблюдены, не перебраться ли и тебе на тахту? Тут ты сможешь уставиться в потолок, и мои коленки перестанут тебя смущать. И не называй, пожалуйста, меня больше матерью. Помнишь, у Маяковского сучка обижается: «Я честная девушка и мать»? Я тоже честная девушка, но отнюдь еще не мать и позабочусь, чтобы ты из меня матери не сделал.
— Вот, значит, как обстоят дела… Ты голубой?
— Упаси бог! Всего лишь технические сложности, подруга. Я заслуживаю сочувствия от сознательных гражданок, — потому как если и сам виноват, так только отчасти. Контузия в горячей точке… От головных болей на стенку лез. Уколы в госпитале, тяжелые наркотики на гражданке. Потом бросил колоться, ограничиваюсь травкой. Но — увы!
Девочка вздохнула. И Серж мог бы поклясться, что с облегчением. Теплая ее рука взъерошила ему волосы. Как здорово, что они сегодня сухие и пушистые! Впрочем, теперь уж все равно…
— …из-за этого и развелся?
— Да я ж не разводился, говорил уже! И вообще у вас, у соплячья, совершенно детское представление о браке — что люди женятся для траханья.
— Детское?
— Ну, тогда подростковое… Если хочешь знать, да мы с женой целый год постились, друг к дружке вовсе не притрагиваясь. Чтобы наш союз вызрел духовно. И потом: мне неловко тебе об этом рассказывать.
— Чего ж тут может быть неловкого теперь-то?
— Послушай… вот черт, вылетело из головы…
— Нинкой меня дразнят, — произнесла она сквозь зубы и с явной заминкой.
— Послушай, Нина, я ведь и без того в унизительном положении, давай не будем усугублять, а?
— Что вы, мужики, можете знать об унижении?
Серж покраснел.
— Если только я тебя правильно понял, ты говоришь о телесных унижениях. Знаешь, я согласен с теми, кто считает, что с телом человека ничего, его унижающего, произойти не может. А вот духовное унижение, оно действительно загрязняет человека. Есть в «Цветочках святого Франциска Ассизского» глава «Радость совершенная». Читала?
— А если не читала, так уж и не человек?
— Странные обиды. Мало кто это читал. Да и книжка редкая. Я выписал кусочек…
Протянул руку к тесно заставленной самодельной книжной полке и, не глядя, выдернул потрепанную тетрадь. Вместе с ней на одеяло выпал синий томик «Утешения философией» Боэция. Антонина прищурилась и вслух прочитала заглавие.
— Мы такого не проходили…