— Тут я и сам не дурак. Прорвемся. Знаешь, кем бы ты ни был, но командир из тебя получился бы. Увидимся.
— Yes. Чем черт не шутит. Да, и выходи завтра на дежурство, как ни в чем не бывало.
— ОК, командир. Да вот она, мужик, твоя труба, видишь, вот… С чемоданом в одной руке, и с теплой, домашней пятерней душки-подружки — в другой, Роман скатился по лестнице — и вдруг замер в темноте, скопившейся под дверью подъезда.
— Можно вопрос? — завопила душка-подружка, перекрывая слышный и через дверь мощный гул машин. — Куда мы мчались под синею мглой и почему ты встал сейчас столбом?
— Тише! Ты можешь выйти здесь, а мне так лучше не соваться. До меня только сейчас дошло, что меня могут пасти. А время опасное для одиноких девичьих прогулок, мне бы хотелось тебя проводить. Поэтому позволь предложить тебе прогулку чердаком, но только в темпе.
— Великолепно! Экскурсия на чердак! Но почему в темпе, почему ты так спешишь? Боишься?
— Если идешь со мной, так пошли. А я мало чего боюсь, сладенькая. Больше нелепостей всяких, вроде ножа в спину на Сырце от шального наркомана. А спешу — так ведь надо еще такси поймать, чтобы тебя домой отправить, и частника — для себя.
— Я на колесах и могу тебя подвезти. Тачка во дворе припаркована — если во время наших нежностей не увели.
— Это меняет дело. Поднимемся снова по лестнице, ты уж извини.
— А ты зеленую лампу не выключил.
— Да забыл впопыхах, но теперь оно нам на руку.
Пока поднимались они на высокий тут восьмой этаж, пока открывал он заранее заготовленными ключами один за другим чердачные проходы, куда свет проникал только через загаженные мухами бойницы слуховых окошек, пока пытался пройти, не поломав четырех ног. за которые отвечал, там, где сам черт ногу сломит, пытался Роман прокачать новую ситуацию, и не очень у него это получалось…
— Эй! Постой!
— Что? Ну ладно, давай отдышимся, — согласился он.
— Ты почему это со мной не разговариваешь, амантус грандиозус?
— Занят был. Трудился мыслями. Однако давай пообщаемся. Что ты хочешь узнать?
— Долго нам тут лазить?
— Нет. Из следующего отсека мы выйдем в пятый подъезд, а там есть второй выход во двор, где стоит твой «мерс». Еще есть вопросы?
— Ты любишь меня хоть немножечко, Кот-Воркот?
— Самое время! Ответ откладывается на шесть часов вечера после войны.
— Весь в паутине и туда же — лезет с пыльными поцелуйчиками… Настоящий чердачный Кот, герой полуночных крыш! Теперь последний вопрос. Откуда ты знаешь мои анкетные данные? Я, впрочем, с девяносто седьмого на самом деле.
— А я тебе не дал бы больше девятнадцати, — не моргнув глазом, соврал Роман, только что решивший взять подругу в заложницы, если у машины засада. — Ответ откладывается, пока в тачку не сядем. Извини.