— Его подстрелил мент, хозяин той квартиры. В пакете мой собственный костюм. На мне под плащом ментовский повседневный мундир, голубая рубашка… Что еще? Нет, грязные чужие подштанники мне не пришлось напяливать на себя… Да, забыл: вдобавок я прихватил галстук на резинке. Все это барахло я типа занял и верну сегодня ночью — если смогу, конечно.
— Знаешь, любимый, иногда мне кажется, что ты просто скотина бесчувственная, — и Тонька инстинктивно сжалась.
Напрасно она это сделала и теперь могла бы поклясться, что мгновенная ухмылка, мелькнувшая на красивом лице ее любовника (знала бы покойная бабушка, какие мужские лица кажутся ей нынче красивыми!), была следствием того, что он уловил этот ее испуг. Тонька подумала: если и вправду существуют какие-то биологические волны, подлец Корзухин должен сейчас увидеть страшный сон на своем матрасе — продавленном, в гадких пятнах и разводах.
— Святая правда. Мне самому это не по душе, но я и вправду скотина бесчувственная. Хоть и должен тебе признаться, что только что подавил жесточайшее желание зайти в «Паштет» и взять бутылку хорошей водки.
— А теперь хочешь послать за водкой меня? Как наемную рабочую силу?
— Нет. Я же сказал уже, что преодолел мгновенную слабость. Вот кофе бы выпил. Ты не знаешь тут поблизости места, где можно быстро глотнуть кофеину?
— Ты будешь смеяться, но я обычно не шляюсь по ночам.
— А не хочешь отвезти меня к себе домой? Ведь ты живешь где-то рядом. А у девушек на такой случай всегда должен быть запас. Вдруг захочется пригласить поклонника на чашечку кофе.
— С чего ты взял, что рядом?
— Elementaiy, my dear полногрудый Ватсон! Ты ехала весьма осторожно, пока не спустилась сюда, на Дмитровку.
— А ты начинаешь хамить, любимый. Тем более тебя опасно впускать в жилище одинокой девушки.
— Тем более что там тебя поджидает папик с бейсбольной битой.
— Не поджидает. Он уже тридцать лет как женат и мечтает побить этот рекорд. Нашей с ним жалкой любви — не ревнуй, мой Антиной, никакого сравнения с незабываемыми впечатлениями, пережитыми в твоей облупленной ванной! — да этим старпёрским усладам мой Филатыч предается днем, а если вечерком, так в детское время, и это называется знаешь как? Собрание кураторов, посещение общежития, совещание у декана… Но в мою квартирку тебе хода нет.
— Ты разлюбила меня, если не стесняешься говорить такие вещи… Кстати, я специально не запомнил, как его дразнят, этого мон риваль. Давай лучше решим с кофе.
— Давай лучше решим с моей долей. Если нас осталось только двое, моя доля увеличивается.