— Ночные посещения круглосуточных точек невозможны без некоторого гусарства… Кофе будешь?
В тесноте «запора», зажимая хрупкие пластиковые стаканчики коленями, он засыпал в них светлые гранулы из маленькой банки дорогого растворимого, добыл непонятно откуда тесак и, доливая из бутылки «Миргородской», принялся вдумчиво размешивать. Потом протянул стаканчик Тоньке.
— За качество не ручаюсь, однако мозги продерет.
— Я черный без сахара не пью.
— Тогда давай вприглядку.
— Как это? — всерьез заинтересовалась Тонька. — Ты чего это: принес рафинад — и зажилил?
— Пей и гляди на меня. Или это не ты полчаса тому назад выдавала: «Ах, мой сладкий…»?
— Вранье! Нет, ты не сладкий, Кот Котович… Но вот о том, какой ты, честной одинокой девушке лучше промолчать.
— Как только вспомнишь о честной одинокой девушке, туг и… Но не могу я сейчас просить тебя свернуть в какой-нибудь тебе известный тихий двор и опустить сиденья… — Нет уж, пей — и до дна! Молодцом.
— Они не опускаются, — процедила Тонька, пытаясь выяснить, действительно ли ей хочется сейчас снова оказаться в объятьях своего Антиноя: не испоганит ли он, за последние полчаса сам изрядно попортившийся, то поистине незабываемое впечатление (ах, как слово на месте!), что до сих пор оставалось впечатанным в ней звенящей песнью… Ну как бы это сказать? Ага, песнью получившей свой кайф Сольвейг, вот как. «Ко мне ты вернешься, И будешь со мной», та-та, трах-трах-трах-трах… Вот только одна-единственная маленькая неувязочка: именно этот гад никогда не будет со мной. И не следует забывать, что вовсе не для меня он сегодня притворялся элегантным, брился и одеколонился. Откуда тогда такой пыл?
— Эй! Не спи! Паняй на угол Рогнединской и Ярославова вала! Ладно, поедем.
За спиной Тонька слышала легкое пыхтение, сталь разок лязгнула, а потом вроде как пикнул мобильник. Снарядился, однако…
— Приехали, Шеф. Ой, ты зачем это так потолстел?
— Я не настолько глуп, чтобы без бронежилета под пули лезть. Нас тут должны бы ждать только завтра — да чем черт не шутит… Твоя задача — не спать. А самое главное — сечь, когда подбегу. Движок не вырубай, понятно? Сейчас развернись — и жди. Если увидишь, что бегу, можешь подать ко мне задним ходом. Покажи часики. Годятся… Если меня не будет в четыре ноль-ноль, просто уезжай. Встретимся тогда, последняя май лав, на том свете.
«Какой стал красноречивый! — удивилась Тонька. — Прямо как препод по информатике. Но вот для персонажа постмодернистского романа слишком прост. Ему бы не бронежилет напяливать, а пули изо рта выплевывать — или это уже и не постмодернизм?»