Помещение стало прежним, а Петр опять рассеянным. Магистры сели.
— Ему нужно немного поспать, и он будет готов, — произнес Генри.
— Вы должны побыть с ним это время, — сказал Мэр.
— Побудем, — ответил Генри и почему-то посмотрел на Беллу и Марка, что не укрылось от ревнивого внимания Сергея.
— А зачем вам этот Агнец? — спросил Сергей, вновь желая проявить активность.
— Мы с их помощью управляем потоками эмоций, — начали объяснять политики.
— Понятное дело, — пробурчал Леопольд. — Сатрапы и есть.
— Не понимаю, — честно призналась Белла.
— Наше общество основано на культе слабости. А слабый хочет, чтобы все атрибуты сильного достались ему без каких-либо усилий.
— На то он и слабый.
— Он хочет чувствовать, что главенствует, поэтому хочет, чтобы во главе правительства стояли люди, которых он выбирает сам. И мы ему даем такую иллюзию — выбора одного из нас.
— Слабый, не имея воли, не терпит ее проявления в других, хочет, чтобы во главе правительства стояли безвольные, законопослушные винтики-чиновники.
— Мы даем и такую иллюзию, скрывая процесс принятия решений.
— Слабый хочет быть великодушным (потому что это привилегия сильного), но при этом ничего не делать и ничем не рисковать. И мы даем ему возможность считать, что это с его разрешения общество защищает слабых и обиженных.
— Слабый хочет, чтобы все это ему давалось без борьбы, по факту его существования, он хочет прав и главенства закона.
— И даже если слабый собрался с кем-то бороться, он требует, чтобы тот, с кем он борется, сам себя ослабил и победил.
— Но общество слабых беззащитно перед врагами, — заметил Сергей.
— А мы сами не воюем, мы ищем союзников и направляем их на своих врагов, — пояснил Мэр.
— Только вот потом союзники решают, что проще захватить вас! — хмыкнул Леопольд.
— Бывает, да, но тогда их побеждают наши бывшие враги. В итоге мы клеймим позором и тех и других.
— А зачем вам Анри? — спросила Белла.
— Еще не знаем. Но в нашем обществе гнев — негативная эмоция. Узаконен только гнев против убийц Агнца, поэтому в них всегда есть потребность, и лучше, чтобы был запас.
— Ну, вообще… — с гримасой отвращения произнесла Белла.
— Но мы же не чудовища какие-нибудь, — поспешно пояснил проигравший политик. — Каждый Агнец обеспечивается счастливой жизнью после смерти. Многие бы им позавидовали.
От художника стала отделяться розовая субстанция, но не такая, как у всех, — более насыщенная. Петр, не глядя, протянул руку в сторону Анри, и субстанция вернулась в тело.
— Его осознание готово, — сказал Генри.
— Вот и хорошо, а мы сейчас же отпустим ваших товарищей. Политики направились к двери. Все молчали, и Марк решился задать вопрос, который его терзал.