– А дальше?
– Дальше… – я почесал голову под треухом. – Дальше от самой реки тянется бурелом – это с запада. Прямо по ходу заброшенное село Новь. Место паршивое – сплошные аномалии. Я бы туда не пошёл. И Дед ночью не сунется. Идти он может только на восток, вот сюда. А потом или по старому Кубинскому шоссе, или по железке. Пока он держал на северо-восток, наверное, и дальше так пойдёт.
– На след выходить лучше здесь, за Новью?
– За Новью, но надо поспешать. Дед ломит напрямки, а нам крюк в пять вёрст сверху. Это ещё часа два.
– Базаришь! Надо так надо. Сейчас, значит, привал, а то коней двинем. Потом нагоним Старого. Эй, привал! Надо кишкануть чем бог послал. И не вздумайте курить!
Насчёт курева Рыбак предупреждал верно.
Уверен, что мужики и сами соображали, что дымить не след. Но усталость умеет творить с людьми самые хитрые фокусы, и вполне трезвомысленная личность на глазах оборачивается полным лопухом или того хуже – самоубийцей.
Зимой запахи разносятся далеко. Куда лучше, чем летом, – их не перебивает посторонними ароматами. В Пустоши табачный дым всё равно что приглашение на ужин. Каждый проголодавшийся мутант в округе сочтёт за честь отозваться, ведь успели усвоить, сволочи, что никотин – это всегда человек. То есть еда. Зимой же они все голодные. Кроме тех тварей, что сытыми не бывают вовсе.
* * *
Реку миновали без происшествий.
Осторожный Рыбак заставил двигаться ползком, уповая на свойства маскхалатов, в которые мы все обрядились перед выходом. Хорошая штука, если наблюдатель не знает, куда смотреть.
Но Дед-то про погоню не ведал, да и по всему должен был сидеть за излучиной. Так что бригадир наш старшой перестраховывался, что, в общем, разумно.
Я слегка менжевал (боялся то есть), а ну как мы не найдём следа по моей прикидке? Что тогда? Ведь ткнут ножиком с досады, и поминай как звали! Никто сироты не хватится!
Где меня могут хватиться, сами вы посудите? И кто?
Семён Кухмистер на Складах? Тётя Валя? Ферзь?
Смешно!
А если и спросят: куда, мол, подевали нашего подавальщика, ась? Деловые в лёгкую отбоярятся: Пустошь, ночь, мутант и – концы в воду. Сиречь под снег.
Ваш юный рассказчик, конечно, был до зубов вооружён.
Выдали мне взаимообразно старый карабин Мосина с полсотней патронов. Также на поясе висел мой собственный топорик, памятный ещё по бегству из села Разъезжего. За спиной – сапёрная лопатка, оружие хоть куда. За голенищем валенка я припрятал финский нож.
Словом, пришибить меня могли в любую секунду, было бы желание. И не посмотрели бы на арсенал. Уж очень дяденьки попались до крови лёгкие, да и снаряжены были не в пример мне – все как один с калашниковыми. Кроме Фельдшера, тащившего СКС, ствол которого украшала труба с редчайшим аногеном «выпрямитель». Тем самым, что заставляет пулю лететь по прямой втрое дольше, чем положено ей от законной физики.