Со мной заодно моя верная рать,
Досель я не знал поражений!!!»
И грозным приказом был изгнан Балтян,
Увидевший в глине какой-то изъян.
Пирует Бушинский с дружиной своей,
С ним Чёрный, и Гитман, и Алов.
Не слышно бряцанья щитов и мечей,
Зато разговоров немало.
Они вспоминают, какие проделки
Свершали они в «коренной переделке».
«А где этот самый громило Балтян? —
Припомнил в раздумье Бушинский.
– Такой же ли он и досель критикан,
Как враг мой, профессор Качинский?»
И внемлет ответу: «Он жив и здоров,
И будто бы даже к защите готов!»
Шумит и клокочет наполненный зал.
То плещет в ладоши, то смолкнет.
Три дня напряжённо Балтян защищал
Уверенно, смело и колко.
Поникла и пала Бушинского рать,
Никто не успел с поля боя удрать.
На тризне плачевной не плакал никто,
Ни воплей, ни жалобных песен.
Никто не принёс ни венков, ни цветов,
Никто не убавился в весе.
И вспомнили только, какие проделки
Бушинский творил с «коренной переделкой».
К. Балтян, самое начало 1950-х годов