Все население, включая детей, с самого раннего возраста, кроме учёбы в школах, были заняты делами по дому и личному хозяйству.
Начиная с ранней весны, заготавливали дрова, благо бревна плыли по разлившейся Каме и её притокам — лес сплавлялся тогда плотами, от которых нет нет, да и отчаливались отдельные бревна. Выезжали на лодках, баграми ловили плывущие бревна, скрепляли скобами и приплавляли к берегу поближе к дому, где тут же распиливали на кряжи, грузили на ручные тележки и везли в свои дворы. Здесь распиливали на поленья, кололи, складывали в костры для просушки. Затем приходили инспекторы лесхозов, замеряли, выписывали накладную, проставляли цену, хозяева вносили соответствующую сумму лесхозу.
Заготовленных весной дров в основном хватало для топки русской печи, голландки и печи в бане на всю зиму. Иногда, правда, вынуждены были добавлять сушняк в близлежащих к Никольщине лесах.
Огороды, копка земли, уход за посевами
Не успели справиться с заготовкой дров, вода убывала, огороды оголялись, приступали копать грядки, садили картофель, овощи. К этому времени подрастала рассада в парниках, поднятых вверх на 2–2,5 м, так как низ заливало весенними водами, высаживали капусту, брюкву.
Бывало, соседка окнами напротив Елена Гавриловна Окулова кричит моей маме: «Серафима Ивановна, посмотри-ка у нас в огороде зелёный ковёр (появились дружные всходы моркови, свёклы, пёрышки лука, а садили-то мы всего три дня назад!)». У нас всходы появлялись позже, так как наш огород был чуть повыше и не всегда в нем разливалась вода.
Вслед за посадкой надо было ухаживать за посевами, поливать, полоть, рыхлить и т. д.
Незаметно подкрадывался сбор ягод: морошки, малины лесной, голубики, черники — росла в наших лесах и книженица.
Одновременно ходили за грибами. Что не могли сразу употребить на еду, сушили, солили. Заготовки растягивали на всю длинную холодную зиму.
Наступала пора заготовки сена, до покосов добирались в основном пешком, иногда плыли на лодке вверх вдоль левого берега Камы, а ещё лучше, когда удавалось поехать на лошади, запряжённой в обыкновенную телегу.
Косить нанимали бригаду, состоящую, как помню, из татар, очень работящих, ответственных людей. Выкосят все тщательно, в каждый кустик заглянут, валки лягут ровненько.
Приезжали на покос и сразу же начинали ворошить траву для просушки, потом гребли, конечно, вручную, получались пышные валки, затем делали копны, волокли к тому месту, где будет стоять зарод (стог сена).
Всё это делали в большой спешке, как бы успеть убрать сено до дождя. Жара, печёт солнце, отрывались только попить пару глотков воды. Помню, папа мой был очень строг, скорей, скорей, чем скорей сделаем, тем подольше сможем отдохнуть. Ну уж когда стог готов, сверху на него накинуты связанные в корне ветки, чтобы сено не раздувало ветром, тогда разжигали костёр, кипятили чайник и приступали к паужне — так называется обед на покосе. Еда, привезённая из дому, была немудрена, но свежая — отварная молодая картошка, яйца и кислое молоко, особо приготовленное: сваренное до красна молоко в русской печи с пенками, в него положен творог, заправлено сметаной.