Путилин посмотрел в глаза Хлестакову. Тот сохранял спокойствие, хотя в голосе появилось раздражение.
— Могу вас уверить, Иван Дмитриевич, все мои вещи на месте, и никто за мной не следил.
— Может быть, чего-то не заметили? — настаивал Путилин.
— Нет, — резко обрубил Хлестаков, — драгоценностей больших не имею, а деньги… Я — игрок, сегодня не помещаются в бумажнике, а завтра он пуст. Не угадать грабителю, когда можно влезть в мой дом.
— А это разве не ваше? — Иван Дмитриевич положил на стол несколько паспортов.
Дмитрий Львович вскочил со стула, который полетел на пол.
— Что вы себе, господин Путилин, позволяете? — возмутился он.
— Я спросил, ваши ли это документы? — улыбнулся Иван Дмитриевич и добавил спокойным тоном: — Тут указаны ваши приметы. И выдавались эти бумаги вам, но только в Одессе, Таганроге и Киеве.
— Мои жалобы не заставят себя ждать! — воскликнул допрашиваемый.
— Зачем нервничать, ваши бумаги или нет, — не обращая внимания на реплику, продолжал хозяин кабинета. — И не их ли вы искали на квартире убиенного Сорокина?.. Миша! Поставь господину Хлестакову стул и позови Альбину.
Вошла смущенная вдова. У Хлестакова вздулись желваки.
— Альбина, вы знаете этого господина? — спросил Иван Дмитриевич.
— Не знаю, но видела, как мой Иван следил за ним.
Дмитрий Львович бросил гневный взгляд на женщину.
— Во второй раз этот господин подошел со стороны дворов и стал наблюдать за моим мужем.
— Вы свободны, — кивнул Путилин вдове.
Хлестаков присел на поставленный стул. В его глазах по-прежнему гуляли злые огоньки.
— Интересно получается: выходит, за мной следили…
— Полно вам, Дмитрий Львович, не надо спектакль разыгрывать. Сорокин по своей алчности хотел стащить у вас деньги, а нашел только подложные паспорта, которые вы так опрометчиво оставили в своей квартире, и хотел вам же и продать. Кстати, без них вы не могли покинуть столицу. Как он вас выследил, я не знаю, но догадываюсь, хотя вы всегда бывали в гриме, когда шли на преступление.
Путилин смотрел прямо в глаза Хлестакову, но тот не снизошел до возражения, только хмыкнул.
— Что недоступно моему пониманию, так это зачем детей было резать, они-то в чем виноваты? Это же варварство — убивать беззащитных маленьких детей, — чеканил тяжелые слова начальник сыска.
Хлестакова бросило в пот, лицо его побледнело. Путилин тем временем продолжал, указав рукою на входную дверь:
— Сейчас войдет дворник, который покажет, что к нему заходил и интересовался вами Иван Сорокин, о чем он доложил вам и за что получил «зелененькую». Его показания играют против вас.