И бредят стихами, тревожа безмолвную тьму.
Под этим исписанным небом иссиня-чернильным
Поэтов находит Любовь, не давая им спать.
Поэтому есть у поэтов волшебные белые крылья,
Поэтому пишут поэты стихи, и умеют летать.
И тянут из крыльев чудесные перья поэты,
И, в душу макая, терзают листы облаков.
Вот так и живут – между былью и небылью где-то,
Вдыхая Любовь, выдыхая узоры стихов.
И стаи щемящих стихов поднимаются в небыль,
И острыми крыльями рифм рассекают эфир.
Понятным становится путь, кем-то пройденный в небе.
И чуточку лучше становится этот запущенный мир.
А крылья всё тают – не сразу заметишь подвоха, —
Распущены перья на строчек неровную нить.
И воздуха меньше для каждого нового вдоха —
Уходит Любовь, ведь не вечно поэтов любить.
Привычно шагнув из окна, и с обрыва, и с крыши,
Растерянно видит поэт все растущую твердь.
Иссякла Любовь, и поэт уже больше не дышит.
Его подбирает с земли равнодушная Смерть.
…Уходит поэт, в ослепительном солнце растаяв,
Плиту над могилой как дверь за собой затворив,
И тотчас сорвется стихов беспокойная стая,
Мгновенье – как вдох – в небесах за него покружив.
2003
Подарок для друга
С.
Такую открытку не стыдно
На полке в квартире держать.
Ее хорошо будет видно
И в руки захочется взять.
…Вот вечером, прямо с порога,
Усталый от многих забот,
Посмотрит на полку Серега,
Глазами открытку найдет
И кейс позабытый уронит,
И эту открытку возьмет,
И друга (меня, то есть) вспомнит,
И от умиленья всплакнет.
Средь путаных жизненных лоций,
В бессонницу и в холода,
Столь щедрую долю эмоций
Приятно доставить всегда.
Полдня я не спал и не кушал
(Потея, заметьте, при том).
Вложил я в открытку всю душу,
Бумагу вложил, и картон,
Фломастеров пачку истратил
(И нажил на пальце мозоль),
И после – а ну-ка, приятель! —
Принять сей шедевр изволь.
…Пока же в открытку Серега
С дурацкой улыбкой глядит,
Скажу по секрету вам строго
И чур! – чтобы все без обид.
Вы в спешке подарок искали
И тратили деньги. А я…
Слова здесь уместны едва ли.
Дарите открытки друзьям!
24-25 декабря 2007
***
То ли в дреме, то ли в грёзе,
В ветку будто врос,
Черный ворон на березе
Мерз, повесив нос.
«Чем ты, Ворон, опечален? —
Я его спросил.
– Иль завьюженные дали
Вдруг лишили сил?»
Еще пуще леденея,
Ворон глаз открыл:
«Есть тоска еще чернее
Моих черных крыл».
«Что случилось, Ворон черный?» —
Снова я спросил,
Но остался он безмолвен,
Как я ни просил.
И ни слова больше Ворон
Не ответил мне.
Снялся с ветки черным вором
И исчез во тьме…
30 ноября 2007
Возвращение в Иерусалим
М.
И снова здравствуй, Иерусалим.
Я в северных лесах надолго задержался,
Где твой двойник средь страшных русских зим