Часов пять спустя затихла последняя нота, и Джесс замолчал. В течение всего долгого рабочего дня голос его оставался таким же чистым и сильным, как и в начале записи. Своей большой ладонью он накрыл гитарные струны, заставив инструмент замолчать.
Даймонд нервно поежилась и прислонилась головой к стене. Джесс так великолепно владел своим голосом, что она просто устала слушать его, устала от этого бесконечного совершенства. Ей казалось, что при помощи голоса Джесс занимается любовью с песней. Он обольщал и подчинял себе мелодию, соблазнял ее, улещивал. А каждый раз, когда песня заканчивалась, Даймонд казалось, что Джесс пел специально для нее.
Именно эта магия его исполнения так привлекала слушательниц. Даймонд понимала это и старалась не поддаваться обаянию Джесса. Она чувствовала, что он поет для себя и для публики, стараясь получить как можно больше удовольствия от собственного исполнения и одновременно доставить удовольствие другим. Даймонд догадывалась, что в жизни Джесса не было какой-то единственной женщины, которую он любил, а была лишь бесконечная череда сменявших друг друга любовниц. И она совсем не хотела стать его очередной прихотью, угодить в капкан, расставленный этим человеком. Ей казалось, что она избежала этого капкана, но тут случилось нечто, чего Даймонд не ожидала.
Джесс облокотился на пюпитр, где были разложены его ноты, отмечая то место, которое хотел переписывать. Гитара лежала у него на коленях.
Джесс придерживал ее рукой, другой энергично жестикулируя. И все время, пока Джесс объяснял свой замысел, он неосознанно поглаживал золотистую древесину своей гитары — так мужчина ласкает тело женщины.
Кончиками пальцев он нежно проводил по изгибам деки, и со своего места Даймонд видела, что его влажные пальцы оставляют едва различимые следы на полированной поверхности инструмента.
Когда Даймонд встала и пошла из студии, все мужчины разом повернули головы на стук ее каблуков. Она так незаметно, так тихо сидела много часов подряд, что музыканты совсем позабыли о ее существовании.
Все, кроме Джесса. Он, наоборот, в течение всего дня постоянно ощущал рядом с собой ее присутствие. Он замечал, как она время от времени меняла позу, как клала ногу на ногу, как тихонько подпевала его песням. Однако ее уход был для Джесса полной неожиданностью. Как и выражение боли на лице Даймонд.
Джесс снял с колен гитару и объявил общий перерыв.
Все, кто был в студии, с понимающими улыбками переглянулись. Когда Джесс почти побежал догонять Даймонд, раздались сдержанные шуточки. Мак молча смотрел ему вслед, прикидывая, сколько пройдет времени, прежде чем Джесс устанет от этой женщины. При виде Даймонд у Мака появились какие-то нехорошие предчувствия. Эта женщина была для него загадкой.