— Во всяком случае, — продолжал Донни, стараясь не выдать волнения, — когда ты не появился и на следующий день, я решил обратиться в полицию.
— О Господи! — тяжело вздохнул Коди, которому совершенно не хотелось иметь дело с властями. С него уже достаточно их вмешательства.
— Папа, прости, но что мне оставалось делать?
— Почему вы сердитесь из-за того, что он обратился к шерифу? — озадаченно спросила Квин. — Я бы наверняка поступила так же.
— Нас уже однажды забирали в полицию, — хмуро пояснил Уилл, удивив всех своей внезапной активностью.
— Интересно почему? — проворчала Квин.
— Вряд ли вы поймете, — ответил Донни. — И не потому, что папа не может быть хорошим отцом. Он был… вернее, есть, но в то время, когда он еще служил в армии… — Донни перевел дыхание, словно слова застряли у него в горле, но, пересилив себя, продолжил: — Вот уже почти год как умерла наша мама, и ее родители думают, что папа часто уезжает и не заботится о нас. Они подали прошение об опекунстве.
— Я нанял хорошую няню, и все шло хорошо, — пояснил Коди, — пока… — Он замолчал, не желая посвящать постороннего и воскрешать в памяти тот ад, через который ему пришлось пройти.
— Папа участвовал в войне в пустыне. Он герой! — гордо воскликнул Джей-Джей. Он вдруг перешел на шепот и со страхом добавил: — В моего папочку стреляли и сбили его самолет.
— О!
При упоминании об операции «Буря в пустыне» Коди Боннер заметно помрачнел.
Квин вовсе не собиралась выслушивать его россказни о сбитом самолете. Пусть лучше объяснит, где пропадал три дня и две ночи. К ее удивлению, он именно с этого и начал:
— Ничего бы не случилось, если бы я не остановился в Денвере, чтобы купить ребятам шорты. Когда я вышел из магазина, моего «блейзера» не было. Его украли.
— А вам понадобилось на покупки целых три дня? — презрительно хмыкнула Квин. Ее отец, Джонни Хьюстон, придумывал более правдоподобные объяснения после недели отсутствия, проведенной в беспробудной пьянке.
Коди вздохнул: эта женщина — настоящий бульдог, схвативший единственную кость во дворе, полном собак. У нее было предвзятое мнение о загулявшем папаше, и ничто не могло изменить его. Разочарование и злость, переполнявшие его прошедшие три дня, вдруг вырвались наружу:
— Нет, леди, я ездил не за покупками. Я, черт возьми, был на базе у врача. По совету одного из своих приятелей, А сейчас, если не возражаете, я продолжу.
Квин густо покраснела. И зачем она сидит здесь, выслушивая совершенно незнакомого ей человека? Он вернулся, и это главное. Теперь она спокойно может уехать, ей нет дела до его объяснений.