— Ты лекарь?
— Целитель, — со смешком поправила меня мама.
Постепенно я стала успокаиваться. Обнимать и тискать остолбеневшую, немного истерившую меня перестали и стали дружно успокаивать. Этан долго не выдержал, стоя в стороне, и осторожно, очень уважительно всех распихав, крепко обнял. Эти родные, теплые объятия мужчины, которого ты любишь, невозможно заменить ничем. Лишь когда он меня обнял и стал нежно целовать в висок, иногда спускаясь к ушку, я стала немного приходить в себя и вскоре ощутила спокойствие.
— Ты была в безопасности. От начала и до конца, слышишь? — тихо говорил он мне на ухо, поглаживая по голове по уже истрепавшейся прическе. Как же это по-девчачьи — в такой момент думать о какой-то прическе.
— Он чуть не убил меня… — не выдержала я и зажмурилась.
— Не убил бы. Никто не посмеет больше причинить тебе вред. Ты слышишь? — Этан аккуратно приподнял мою голову за подбородок и приподнял мое лицо. Наши взгляды встретились и я утонула. Окончательно, безвозвратно утонула в глубине его зеленых глаз. Он потянулся ко мне, а я к нему — как же мне нужен этот поцелуй. Словно капля воды в самый жаркий, сухой день.
— Кхм… — послышалось сбоку и мы вздрогнули. Этан нехотя отпустил меня и преобразился в холодного, расчетливого воина, который недаром, как пять минут назад, погубил несколько жизней. — Значит, моя дочь и вы, герцог Резерфорд?.. — отец не стал продолжать фразу, лишь многозначительно выгнул бровь.
— Поговорим о чем-то другом? — вдруг громко и требовательно заявила я. — У меня, например, очень много вопросов к вам, господа! — меня вдруг прошибло осознание. Я развернулась и нервно прошла в другой конец комнаты. Резко развернулась к ним лицом. Все присутствующие напряженно смотрели на меня и ожидали дальнейшей реакции. — Ты, — я хмуро и холодно уставилась на Этана. — Знал. Когда ты понял?
— Намного раньше, чем ты, — усмехнулся мужчина. — Но, признаться, ты догадалась обо всем намного раньше, чем я предполагал.
— Вот как, — хмыкнула я. Почему-то его слова прошлись, словно ножом по сердцу. Что меня так ранило? Почему мое сердце так отреагировало на признание Этана? Наверное, мое лицо заметно изменилось, потому что изменился и Этан — вмиг стал холодным и равнодушным. И я тоже: как и учил отец, я взяла себя в руки и теперь смотрела на всех собравшихся уверенно. Расправила плечи, гордо вздернула голову. Увидела гордость, проскользнувшую в глазах отца.
Я больше ничего не сказала Резерфорду. Перевела взгляд на родителей. Снова захотелось плакать, глядя на них. Какие же они красивые и удивительно гармоничны в этих одеждах. Я-то привыкла видеть их в современном мире, а не с мечом наперевес, длинном платье или камзоле. Они оба стали выглядеть моложе, чем в моем мире. Отец подтянут, исчезли выразительные морщины. Мама, хоть и была беременна, но тоже выглядела стройно и в целом, словно… королева.