— Да ничего я не сделала! Я только подумала! — нервно крикнула в ответ, откидывая его руки. По горящим щекам побежали слезы обиды и унижения. Хотелось послать его к черту и убежать. И больше никогда не возвращаться сюда.
— О чем ты подумала, Гвиницелли? — прошипел мужчина, схватив меня за воротник. Одна пуговица отлетела.
— Чтобы вы любили меня и целовали! — выкрикнув это, я вывернулась из его хватки и быстрым шагом, почти бежав, направилась к выходу, даже забыв о кителе. Мужчина замер, так и не сказав ничего мне в ответ.
Я даже не почувствовала мороза и пронизывающего ветра. Залетела в общежитие, не замечая никого вокруг. Захлопнула дверь, заперла ее на три привычных оборота, и упала на кровать. Откровенно, позорно разрыдалась… Тело еще помнило его прикосновения и поцелуи, сердце бешено колотилось. Я была вся горячая — то ли от нервов, то ли от перевозбуждения. А возможно, все сыграло этому роль.
Успокоилась я через час. Просто лежала и смотрела в стену пустым взглядом, кусая ноготь на большом пальце. Потихоньку я пришла в себя и осознавала, что случилось. Если верить тому, что он был мною приворожен, то стоило мне лишь пожелать, сильно-сильно пожелать, то он это выполнил? И как это понимать?..
Медленно я села на кровать, хмуря брови. А что, если… Крепко зажмурив глаза, я стала усердно думать, чтобы Тора пришла, напевая дурацкую песенку. Пожелала и стала ждать. Сердце испуганно колотилось, словно перед экзаменом. Две минуты… три… пять… Стук в дверь. Осторожно ступая к ней, чтобы не спугнуть, я распахнула и удивленно замерла, увидев перед собой Резерфорда, в руках которого был мой теплый китель.
— Можно пройти?
Поборов в себе всю бурю эмоций, я отступила назад, а он прошел в комнату. Сел в кресло, а я на кровать. Тут же опустила голову, не выдержав этой пытки.
— Кристалл, извини. Я вспылил… — извинения, судя по его тону, даются ему непросто. — Я немного обескуражен произошедшим. Давай еще раз, но уже спокойно. Итак… — он кашлянул, словно ему было неловко говорить об этом. Ну а мне было до жути неловко и стыдно. — Ты подумала, чтобы я любил тебя и целовал, так?
— Так, — ответила сипло. Было стыдно и унизительно.
Повисло молчание.
— И я захотел тебя поцеловать, и даже любил в эти минуты… — говорил он, задумчиво глядя в другую сторону от меня. Склонив голову набок, я с показным равнодушием, с видом сильной и независимой девицы, смотрела прямо на него. Мол, да, я так думала, и что ты мне сделаешь?
— Это не работает, — вывела я его из мыслей. Резерфорд тут же обратил на меня свое внимание. — Я загадала минут десять назад, чтобы Тора пришла, напевая дурацкую песенку. Она этого не сделала.