- Андрюха, я просто…
- Бля! — взревел он вскочив.
В лицо метнулась чёрная тень и я оказался на земле с невыносимо пустой и гудящей как колокол головой. Это он ногой меня, успел я подумать. Перед глазами было чёрное слабо искрившееся небо, подсвеченное снизу невидимой мне из этого ракурса луной. "Ну да" — мигнула звёздочка. — "Ногой тебе врезал, точняк". "И что теперь делать будешь?" — холодно спрашивала другая. Но тут их заслонила тёмная тень и мне снова прилетело в лицо. И ещё.
- Ну ты не понимаешь, да?! Не понимаешь?! — Мочка бил кулаками, и хоть я прикрывал лицо, подняв локти, но он всё равно попадал и попадал. — Ну так давай!.. Стань лучшей версией себя!.. Давай!.. Становись!.. Не можешь?!
- Отставить! — повелительно вмешался ещё один голос. — Что это у нас тут?
Мочка остановился. Колено, больно давившее мне на живот, исчезло, напоследок вдавившись поглубже. В голове продолжало гулко гудеть, но теперь будто сквозь вату. Тем не менее я мог отчётливо всё слышать. Даже как-то преувеличенно отчётливо.
- Ты мне не нравишься, — спокойно, размеренно и несколько скучливо сказал этот новый голос. — Давно не нравишься. С самого начала.
Я внезапно опознал обладателя голоса. Это был Морозов. Я не видел его с последних Забегов, почти две недели прошло. В столовой он не появлялся. В тот раз его "Чайки" победили, и я запомнил, как он, сняв шлем после последнего Забега, счастливо по-мальчишечьи смеялся и обнимал товарищей по пятёрке. Он был похож на великолепного мушкетёра, собравшего все лучшие их черты, с немного декоративной красотой, как у Арамиса, и несгибаемой волей, как у Атоса. Моя мать любила это кино про мушкетёров, песенки из него мурлыкала, от неё такое сравнение. Вообще, я как бы был его поклонником, если что.
- Ты мне тоже не нравишься, — скрипуче ответил Мочка.
- Ну это понятно. Красиво тут. Луна какая славная. Давай вот сюда отойдём немного, обзор уменьшим. Зачем нам лишние свидетели? Ты же не зассал, я надеюсь? Ты, вообще, не похож на такого. Посмотрим, чему тебя научили, кроме как малышей лупить.
За "малыша" сделалось обидно. Я попробовал приподняться на локте. От этого движения подлунный мир закачался, но через некоторое время стабилизировался. Мочка с Морозовым стояли невдалеке. Они были примерно одного роста, но Мочка казался здоровее, массивнее. Только это была одна видимость. На самом деле у него не было ни единого шанса. Впрочем, он и сам наверняка это понимал. Но не делал ни малейшей попытки избежать. Их лица были хорошо видны — луна старалась на славу, действительно.