Госпожа Минчжу не понимала, почему с ней обращаются как с преступницей. Да, она хорошо помнит этих девчонок, очень дальнюю свою родню, которым она когда-то из милости позволила жить в своем доме – и, конечно, требовать от них работы, чтобы даром не кормить. И она искренне их любила, как своих дочерей, – а что до наказания, то ведь «тот, кто жалеет палок для воспитания детей, оказывает им очень плохую услугу». Девочки были слишком строптивы, своевольны и никогда бы не нашли себе достойных мужей – и потому она старалась привить им послушание. Ну а после – время было трудное, и пришлось выгнать из дома тех, чей труд не окупает кормежку, это было жестоко, но оправданно, чтоб не умирать всем. Ну а сейчас она всего лишь хочет уехать из Шанхая и пришла в комендатуру за разрешением. Уехать – к племяннику Ма, который живет в Сингапуре, в надежде, что в его доме найдется место для старухи.
– Так! – подвел итог русский. – Давайте по закону. В котором нет такого, чтоб палками до смерти бить – у нас тут не империя, а народная власть! Если вы считаете ее преступницей, то изложите свои обвинения письменно, я по инстанции передам. И подобно тому, как у нас в СССР после семнадцатого года вполне законно ловили и ставили к стенке всяких жандармов, провокаторов и прочих палачей трудового народа, хотя бы они свои преступления совершали в досоветские времена – так и в Народном Китае, насколько мне известно, в кодексе есть аналог нашей статьи 58-13!
– Мы с сестрой гражданки СССР, – заявила Лан, – уже три года. Подавали прошение, его удовлетворили.
– Тем более, – ответил русский, – тогда отвечать эта женщина будет по советскому закону.
– Слышишь, тварь? – произнесла Кианг. – В Гулаге сгниешь. Тебе это будет страшнее, чем палки.
– Палки тоже, – заметила Лан, – хотя бы за проживание без документов. Отчего явилась на регистрацию в комендатуру лишь сегодня? Сколько дней просрочено после указа, – и помнится мне, за это наказание положено. Пусть всего тридцать палок – но я хочу, чтобы ты испытала то же, что и мы, старая собака женского пола! У вас есть возражения, товарищ Ван? Это будет по закону!
Русский лишь руками развел. И сказал – ну раз положено… но только в присутствии фельдшера! Госпожа Минчжу во время экзекуции молчала – хотя солдаты старались, исполняя приказ. Лишь сказала, когда ее уносили в камеру:
– Небо вам воздаст, девочки. По справедливости.
– Воздаст, – ответила Лан, – мы станем женами нашего господина. И будем жить в царстве коммунизма, как в небесном раю. А ты сдохнешь и ничего этого не увидишь!