Закон также совершенно ясно высказывался о гомосексуальных отношениях. Акт содомии считался противозаконным с 1533 года, а 1828 годом датируется Закон о преступлениях против личности, где содомия была одним из пунктов. И все же отношение к однополым связям в правление королевы Виктории постепенно менялось. Одновременно с этим гомосексуальное поведение мужчин стало более заметным, поскольку преследования развернулись шире и эффективнее, а национальная пресса стала писать о них чаще и фривольнее. Происходило больше судебных процессов, и о них узнавало больше людей. Однако большую часть столетия определенное место для маневра все же оставалось. Взять, например, случай с Боултоном и Парком, молодыми людьми, которые любили переодеваться в женское платье и публично флиртовать с мужчинами в театрах и торговых пассажах Вест-Энда. Больше двух лет они жили ярко и экстравагантно, иногда выходя из дома в полном «дрэге», нередко в мужской одежде, но с женским макияжем и духами. Во время суда было установлено, что они посещали в таком виде лодочные гонки в Оксфорде и Кембридже, театры Стрэнд и Альгамбра, казино в Холборне и несколько балов в отелях Вест-Энда. В 1870 году они несколько переоценили благосклонность судьбы и оказались на скамье подсудимых. Однако, поскольку не нашлось никого, кто был бы готов под присягой заявить, что вступал в интимную связь с кем-либо из них, и поскольку судья был настроен снисходительно, их оправдали. Пресса жадно следила за этим делом, но общий тон публикаций был скорее юмористическим и толерантным — в отличие от массового охаивания, встречавшего аресты других людей. После этого случая Боултон и Парк решили проявить благоразумие и стали вести более замкнутую жизнь, а вопрос о том, были они парой или нет, публично никогда не обсуждался.
Особенно волновал публику коммерческий аспект мужской гомосексуальности, о котором она была осведомлена лучше всего. Публиковавшиеся в Лондоне национальные газеты и журналы (региональных корреспондентов не было) позаботились о том, чтобы простые викторианцы узнавали из новостей прежде всего о лондонских пороках и о возмутительном поведении лондонцев. Вест-Энд славился как место заключения всевозможных сексуальных сделок, а площадь Пикадилли стала признанным центром мужского «фланирования». В 1880-х годах общественные опасения обострились — в этот период гомосексуальное поведение рассматривали в первую очередь как нравственный недостаток, унизительный и непристойный порок людей, лишенных всякого самообладания. Представление о том, что человек может родиться гомосексуальным, отсутствовало в британском сознании (хотя такие идеи обсуждались на континенте). Сама гомосексуальность воспринималась как характерная черта в первую очередь обеспеченных классов. Юноши и мужчины из рабочего класса нередко оказывались уличенными в гомосексуальных связях, но все понимали, что ими движет стремление к деньгам. В общественном сознании сложился образ подлого и безнравственного богатого человека, выслеживающего и развращающего молодых мужчин из рабочего класса, которые по своей воле не стали бы искать таких связей. Особенно уязвимой группой считали солдат. Красивая униформа привлекала к ним внимание, а скудное жалованье вводило в искушение. Живущий вдали от нравственных ориентиров своей семьи, нередко в таких местах, где можно попасть в компанию рыщущих в поисках добычи богатых людей, солдат — и особенно гвардеец — стал почти стереотипным образом гомосексуала из рабочего класса. Молодые гвардейцы участвовали в ряде заметных судебных процессов той эпохи.