Я молча кивнул ему, и отправился, было за метлой, но не тут то было.
На глаза мне попалась несравненная Роу Мэй, что попала под гнет тряпки тетки Шу, сверзилась в канаву, погрузилась там в ручей, и некоторое время боролась за жизнь над бездонной пучиной, глубиной примерно по пояс, а теперь с трудом выбиралась обратно на дорогу. Ее жемчужно-белое платье больше не было белым, прическа расползлась и черные волосы, цвета ночного неба, растрепались и слиплись. Она подтягивалась на руках, и божественно-прекрасные черты лица ее исказились в яростной гримасе, и жажда крови, источаемая ею, могла бы расколоть землю и поколебать небеса.
От девушки жутко смердело, но это была не ее вина.
Еще один поток убийственного намерения окатил меня сзади.
Роу Ксиу, столь же яростная, как и прекрасная в своем деревянном одеянии, наконец, прожевала огурец, и с воинственным кличем бросилась на меня. Чего она хотела — кусаться или пнуть меня своей нефритовой ножкой — я не стал выяснять, ведь лучшая битва та, которой удалось избежать! И плавным движением, подобно туманной дымке, уплывающей от дуновения утреннего ветерка, я уклонился от нее, и стремительный ее бег ускорил легким толчком в спину. Неудержимая, словно селевый поток, Роу Ксиу промчалась дальше, и оказалась в объятиях несравненной Роу Мэй, и увлекла ее с собой обратно в неведомое, в которое они и погрузились с громким всплеском.
А мне ничего не оставалось, как подобрать свою метлу, и отправиться… Куда-нибудь. Дорога странствий звала меня.
А начать я решил с прохода в Оуяновом подвале — если там сокровище, то неплохо бы мне его прибрать, потому что пока оно там, старика Оуяна в покое не оставят. А в древней канализации искать они меня будут долго. Зайдя в дом, я выудил из кольца изумруд, и, уже торопясь, передал его старику, так, чтобы не видели многочисленные любопытные соседи, что повыглядывали из дверей и окон соседних домов.
— Бери, старый Оуян. Спрячь, потом продай. И не вспоминай обо мне плохо!
— Боги смотрят на тебя, молодой Ли, — улыбнулся старый сквалыга — Иди скорее.
***
И больше молодого практика, именуемого младшим Дао Ли, в этом городе не видели, и лишь многочисленным городским сплетникам и сплетницам прибавилось тем для разговоров.
***
Кто-то говорил, что могучие практики поймали его и разорвали на десять тысяч кусочков, которые и втоптали затем во прах, а прах сожгли в драконьем пламени.
***
А кто-то знал точно, что его утащили демоны, что с начала времен были заточены в древнем захоронении, сделали из его жил и костей цитру и бренчат теперь на ней каждый понедельник.