– Вы здесь находитесь не для того, чтобы решать, насколько обстановка моего дома подходит для Вуди. А кто-нибудь ищет Ли Шекета? Он безумен и даже хуже. Его поиски уже начались?
– Это не моя работа, – ответила Карриктон. – Моя задача – получить ваши показания, которые понадобятся, когда мы предъявим обвинения этому типу.
– Прекрасно. Тогда давайте и сосредоточимся на вторжении Ли Шекета в мой дом и на том, что он сделал и пытался сделать.
Карриктон молча секунд десять выдерживала взгляд Меган. Серо-синие глаза полицейской дамы вдруг показались Меган хрупкими, как блюдце веджвудского фарфора.
– Вы живете в большом красивом доме, полном разных дорогих вещиц и устройств, – сказала Карриктон. – Но по вам не скажешь, что вас это радует. Конечно, ведь вам приходится ухаживать за проблемным ребенком. А тут еще неуравновешенный дружок из прошлого объявился.
Женщина, которую Меган видела впервые, вела себя так, словно знала о ней все. В реальной жизни такое встречалось нечасто. Рассадником подобной манеры поведения служили социальные сети, отчего Меган и сторонилась их. У нее не было привычки заглядывать туда каждый день. Однако в нынешней ситуации, оказавшись лицом к лицу со своей явной ненавистницей, она не могла просто закрыть страницу и выключить компьютер.
– Я не собираюсь до бесконечности муссировать одну и ту же тему. Я не подозреваемая, а жертва вторжения. Еще пять минут – и с меня хватит.
Через две минуты к дому подъехал шериф Хейден Экман.
64
Вуди лежал на тростниковой подстилке в круглой комнате на самом верху юго-западной башни Драконьего замка, чувствуя предельное отвращение к самому себе. Он знал, что на этот раз не дождется прощения за свою слабость и не вернется домой. За окном не появится синяя птица и не пропоет песнь искупления. И пушистая белая крыса не станцует перед ним в знак того, что он уже заплатил надлежащую цену за сделанное, или, как то чаще бывало, за несделанное.
Плохой человек обзывал его по-всякому: дурачком, тупицей и даже дебилом. Но Вуди не был дебилом. Никто не заставил бы его поверить в свою умственную отсталость лишь потому, что он не говорил. Однако плохой человек назвал его еще и бесполезным. И хотя обвинение прозвучало из уст плохого человека, это не означало, что тот не прав. Увы, незваный гость был прав. Этот человек оскорбил маму Вуди. Хуже того, он велел маме раздеться, чтобы потом заняться сексом по принуждению. Вуди был невинным, но не наивным. Он знал про сексуальные отношения. Они могли быть прекрасными, если происходили по любви, а без любви превращались в нечто отвратительное, сродни убийству. Это Вуди тоже знал.