– Жаль, что Шелдрейк не остался нашим шерифом, – подумав, признался Фентон.
– Не засыпайте на посту и не теряйте бдительности.
– Старшая медсестра обещала регулярно приносить мне кофе.
– Рано или поздно вам понадобится отлучиться в туалет.
– Я там не задержусь, – пообещал Фентон. – Пулей оттуда, конечно, не выскочу, руки вымою обязательно.
– Когда соберетесь в туалет, ни в коем случае не подходите к дверному окошку и не заглядывайте внутрь. Он может подумать, что вы устраиваете проверку перед тем, как уйти.
– Док, вы меня малость пугаете.
– Это хорошо, – ответил Карсон.
80
«Нет. Его зовут Кипп».
Услышав эти слова, Меган только сейчас поняла, как глубоко спало в ней волнующее ощущение новых возможностей. Она сама загнала его в спячку после гибели Джейсона. Драгоценный звук голоса ее сына – красивого, мелодичного – пробудил в ней надежду, которую она усыпила в потаенном уголке разума, ни на что не рассчитывая. Одиннадцать лет ожидания. Она почти сжилась с тем, что ждет напрасно, и вдруг четыре этих простых слова.
– Что с вами? – спросил стоявший рядом Бен Хокинс. – Вы вся дрожите… Ах да, вы же рассказывали, что ваш сын не говорит, – добавил он, вспомнив их разговор за работой.
Сердце Меган колотилось столь же бешено, как несколькими часами ранее, когда Ли Шекет касался пальцами глаз Вуди, угрожая ослепить мальчика. Однако сейчас ее сердце стучало не от страха и гнева, а от радости и изумления. И даже больше. Меган охватил благоговейный трепет, ощущение чего-то чудесного и трансцендентного, отчего она сама онемела.
Она обнаружила, что стоит возле кровати. Вуди не повернулся. Она осмелилась коснуться его плеча, но совсем легко, словно прикосновение могло превратить мальчика в пыль.
Ни Вуди, ни Кипп не шевельнулись, продолжая свое странное общение, благодаря которому сын узнал имя ретривера и более того – обрел дар речи.
Мальчик, пес, кровать, комната – все потеряло четкость очертаний, размываемое теплыми слезами. Ах, если бы Джейсон сейчас был рядом и, как она, впервые услышал голос их сына. Меган подумала об этом, но без щемящей грусти.
Меган не раз пыталась представить, каким будет голос Вуди, если сын вдруг заговорит. Наверное, скованным и невнятным. Так ей казалось. Вуди постоянно слышал речь других, но не упражнял свои голосовые связки. Эти четыре слова потрясли и взволновали ее гораздо сильнее, чем она могла объяснить, и не только тем, что он узнал имя ретривера. Вуди говорил легко, как любой ребенок его возраста.
Потом она вспомнила, что уже слышала его голос. Во сне, когда он произнес: «Дороти». Меган не придала этому значения, подумала, что ослышалась, поскольку ни у нее, ни тем более у Вуди не было знакомых с таким именем. Теперь сомнения отпали. Она действительно слышала это имя. Не убирая руки с плеча сына, желая снова услышать его голос, Меган спросила: