Возможно, горе отбило у него аппетит, хотя золотистые ретриверы любили поесть. Но пить ему хотелось всегда.
Слегка обеспокоенная, но пока не встревоженная, Роза обходила комнату за комнатой на первом этаже, окликая Киппа. Ей отвечало странное эхо. Таким оно бывает в домах, откуда вынесена вся мебель, где заколочены окна, а сам дом оставлен разрушаться и гнить под натиском беспощадного времени.
Поднявшись на второй этаж, Роза уже не звала, а громко кричала:
– Кипп! Где ты, Кипп?
Ее беспокойство переросло в ужасное предчувствие, пронзительный страх, что она не справилась с самой величайшей обязанностью в своей жизни. Роза искала во всех комнатах, кладовках, коридорах, заглядывала под мебель, дважды обойдя все помещения на обоих этажах. Не осталось ни одного уголка, где бы Роза не искала Киппа.
Но Кипп бесследно исчез.
25
Кипп устроился на переднем сиденье «рейнджровера», пристегнутый ремнем безопасности. Он ловил запахи своего спасителя, и они ему нравились.
Доброта, уверенность, легкий запах мыла, аромат мятной жевательной резинки, сочный запах примятой травы на подошвах и чуть-чуть ушной серы.
Никакого тебе лосьона после бритья, никакого пахнущего кокосом дезинфицирующего средства для рук и запаха мочи, попавшей на обувь.
Пока выезжали из кемпинга на штатное шоссе, мужчина сказал:
– Благодаря моим дорогим мамочке и папочке мое настоящее имя Бренаден. Правда, люди не заморачиваются и зовут меня просто Бен.
Кипп помнил, как в конторе кемпинга мужчина заявил Фрэнку Ненавистнику, чтобы тот снял бронь на имя Хокинса. Стало быть, его спасителя звали Беном Хокинсом.
– А тебя как зовут? – спросил Бен.
Кипп улыбнулся во всю пасть.
– Смотрю, ты сильный, но молчаливый пес.
Они повернули на северо-запад. Киппа это устраивало. Сбивчивые мысли мальчика, доносимые Проводом, шли оттуда.
– Я придумаю тебе имя. У меня это хорошо получается.
Кипп подался вперед и обнюхал бардачок. Там явно лежали крекеры с сыром.
– Но мы не будем торопиться с твоим именем. Имя – штука важная. В моей работе приходится иметь дело со множеством запоминающихся имен.
Из бардачка пахло не только крекерами с сыром, но и арахисовым маслом. Кипп живо представил пару крекеров, а между ними слой арахисового масла.
– Я пишу романы, – сообщил Бен. – А ты чем занимаешься? Общаясь с Дороти, Кипп придумал особые звуки для передачи эмоций. Так, свое изумление он выражал звуком, похожим на негромкий быстрый выдох: хе-хе-хе-хе-хе. – До этого я служил в военно-морском спецназе. Был «морским котиком». Когда поступал на службу, даже не представлял, как часто в меня будут стрелять. Прослужил восемь лет и понял: пока жив, надо менять род занятий. Кипп повернул голову от вожделенного бардачка и с интересом посмотрел на спасителя. – Хотя сейчас кое-кто из литературных критиков и стреляет по мне словами, но их слова не убивают. Правда, подозреваю, что у одного в подвале наверняка спрятаны трупы.