Он просыпается.
Снизу доносятся звуки «Лунной реки», раздражающие Шекета ничуть не меньше, чем живопись в мастерской Меган. Для него ее живопись и эта песня слишком мягкотелы, наполнены слоями бесполезных эмоций, туманящих разум и мешающих понять основную истину: жизнь темна, жестока и бессмысленна. Жизнь целиком состоит из желаний и способов их удовлетворения, из голода и его утоления, а также из сопутствующих им ненависти и насилия. Вся жизненная философия – брать то, что тебе нужно, и любыми средствами. Кража, изнасилование, убийство не менее естественны для человечества, чем дыхание. Они – необходимая сыворотка для замеса данного вида млекопитающих. В Шекете эта сыворотка достигнет невиданной доселе чистоты.
Откинув одеяло, он садится на край кровати. Потом всовывает ноги в ботинки и завязывает шнурки. Взяв с тумбочки пистолет, он выходит из спальни.
40
Вуди вошел в гостиную, и сердце Меган возликовало. Она надеялась, что сын достаточно оправился от своего сумрачного состояния и теперь поставит на место хотя бы часть опрокинутых фотографий. Вуди приблизился к роялю. Меган снова заиграла «Лунную реку». Он лишь стоял и слушал. Лицо у него было сонное.
Окончив играть и тихо закрыв крышку, Меган спросила:
– Дорогой, зачем ты перевернул эти снимки? – Вуди посмотрел на опрокинутые рамки и нахмурился. – Знаю, ты до сих пор скучаешь по отцу. Я тоже по нему скучаю, очень скучаю. И всегда буду скучать. Он был лучшим из мужчин, какие мне встречались. – Вуди смотрел на нее и продолжал хмуриться, но его глаза и лицо оставались непроницаемыми. – Можно убрать папины фотографии, но это не убережет тебя от болезненных воспоминаний. Твой отец продолжает жить в этих снимках и в нашей памяти. Мы храним его в наших сердцах, где он будет жить всегда. Это лучший способ принять случившееся. Понимаешь, дорогой?
Сын хмуро кивнул. Когда Меган предложила вместе поднять рамки с фотографиями, он вышел из гостиной.
Звать его обратно было бесполезно. Причина такого поведения Вуди крылась не в невнимательности или непослушании. Он был узником своего состояния и каждое событие понимал и истолковывал по-своему. Для Меган его логика оставалась недосягаемой.
Вполне вероятно, что, когда они пообедают и Меган займется мытьем посуды, Вуди пойдет в гостиную и вернет рамки в прежнее положение. Такая задержка с выполнением ее просьб случалась довольно часто, словно Меган говорила на иностранном языке и произнесенные ею фразы требовали утомительного перевода.
Она последовала за сыном в коридор и потом в кухню. Придя туда, Вуди сел на стул, на котором прежде сидела Меган, и взял ее книгу. Стараясь не выронить закладку, он начал читать с первой страницы.