— Ага, то есть я всего лишь ни на что не годный мальчик? А вы, взрослые, способны остановить преступную вакханалию одной левой?
— Да чтоб тебя, Влад! — вырвалось у Ольги. — Я ведь, правда, помочь хочу!
— Знаю, — я залпом допил молоко и убрал стакан. — И благодарю за это. Но я могу и сам протянуть эти несколько дней, пока не вернётся мама.
— Да неужели? — нахмурилась женщина. — А ты в курсе, что из столицы до сих пор не вылетел ни один самолёт?
А вот эта новость меня ошарашила.
— То есть мама не прилетит? — пробормотал я.
— То есть мама не прилетит! — чуть ли не воскликнула Ольга, но тут же сбавила напор, видя моё выражение лица. — Чёрт, прости, Влад. Сама тебя ребёнком называю, и тут же вываливаю на тебя такие новости. Да ещё с самого утра.
— Всё нормально, — выдохнул я и снова открыл холодильник, но на этот раз достал не молоко, а початую бутылку вина. Майор не сказала ни слова, просто молча наблюдала. Откупорив и налив себе «успокоительного», сделал пару глотков, чувствуя, как холодный напиток скользил по горлу. — А от них были какие-нибудь новости?
— Нет, — тихо ответила женщина и покачала головой.
— Дядя?
— То же тишина.
— Плохо, — ещё глоток, и я присел на стул. — И что теперь?
— Ждать, — на лице женщины появилась добродушная улыбка. — Не волнуйся, Влад, всё будет в порядке. Ты ведь сильный малый.
В порядке? Сомневаюсь. Как ей объяснить, что я уже терял семью, и эта трагедия разбила мне сердце. Маленький мальчик, оставшийся без родителей. А потом они вновь появляются спустя почти двадцать лет. Моему счастью не было предела.
Но как только начинаются проблемы с заданиями Абсолюта, отца вызывают в столицу. Потом и дядя резко срывается. И сразу же какой-то карантин, о котором даже в новостях толком ничего не говорят.
И как мне ей объяснить, что всё это связано?! Как сказать постороннему человеку, что моих родителей…
Стоило мне только подумать об этом, как к горлу подступил ком. И даже очередной глоток вина не помог согнать его.
— Если хочешь, можешь выговориться, — Ольга присела напротив. — Обещаю, что всё это останется только между нами.
Я думал лишь пару секунд. Не знаю, стоило ли кому-то доверять, но понимал, что точно не сейчас.
— Мне страшно, — признался я.
— Понимаю, — она продолжала говорить вполголоса. — Это нормально.
— Нет, — я покачал головой. — Я не боюсь остаться один. Мне страшно за них. Они ведь… — вновь ком, но на этот раз мне удалось быстро с ним справиться, — мои родители. Всё, что у меня есть. Даже дядя давно не Ростов. Нас осталось всего трое. А если что-то случится, то только я, — внимательно посмотрел на собеседницу. — Как думаешь, это могут сделать специально? Нас ведь так сильно жаждали уничтожить.