Счастлив ли ты с ней?..
Я думаю об этом каждый день
Не находя ответа.
Помнишь ли меня?...
Я не спрошу, ведь мы с тобой
Останемся секретом…
Я замолчала на миг, позволяя мелодии нарастать и смениться ритму.
Я променяла тебя на маску,
Я променяла тебя на бренность дней.
Я так хотела волшебной сказки,
Но я совсем, совсем, совсем
Не была готова к ней.
Твой замок пылает огнями,
Мои улицы черны от грязи и тьмы.
Ты стоишь на вершине мира
А я вечно, вечно, вечно
Живу взаймы.
Поймёшь ли ты меня,
о прекрасный принц?
Встретишь ли меня,
о прекрасный принц?..
“Я не была готова, что это будет так больно, — думала я, ударяя по струнам сильнее, позволяя музыке растекаться полноводной рекой припева. — Не думала, что всё так обернётся.”
И я не знаю как быть, когда мне
Всегда нужно бежать по кругу,
Раня ноги об острые камни,
Не опуская усталые руки.
И я не знаю, что остаётся
Делать Золушке после бала,
Если он никогда не вернётся,
Если туфельку не оставить…
Что… Что делать ей?
И как забыть его?..
Я сыграла ещё несколько аккордов и застыла, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев. В горле стоял ком.
Почему это так больно до сих пор? Как это может быть настолько больно?..
— Эй, чего ты там застыла! Давай что-то задорное!
— Точно! Про весёлых вдовушек!— пьяные голоса ворвались в мир моих чувств и воспоминаний, грубо вырывая в реальность.
Я несколько раз глубоко вздохнула, подавляя боль в груди, и растянула губы в весёлой улыбке.
Что же, теперь поём про весёлых вдовушек, верно? Желание заказчика — закон!
Полчаса спустя я, с наслаждением стянув с себя отвратительный костюм, оставила крохотную каморку, служившую мне раздевалкой, и вышла навстречу вел-лерскому зимнему рассвету.
Прохладный воздух, пахнущий дымом, мусором и морозом, показался мне сладким до невозможности. После запахов перегара, немытых тел и чужой рвоты — уже вполне себе удовольствие. И даже серые очертания заводов имеют своё собственное, томное и притягательное, очарование...
— Долго ты, — голос Бэна вырвал меня из раздумий. Он вышел из тени, пряча руки в глубоких карманах. Кончики его косиц, выглядывавшие из-под кепки, покрылись инеем, что придавало названному братцу вид совершенно фантасмагорический.
— Да как обычно, — пожала я плечами. — Зачем ждал-то?
— Чтобы тебе одной не ходить ночью. Разве не очевидно?
Я насмешливо выгнула бровь:
— Серьёзно? Мы ведь оба знаем, что я — один из пунктов в списке самого страшного, что только может встретиться на этих улицах. Зачем мёрзнуть зря?
“Шутка в том, что с тем, с чем не могу справиться я, ты тоже едва ли поможешь,” — добавила мысленно. Но вслух говорить не стала: ни к чему ранить мужское самолюбие лишний раз.