— Моя сестра не будет возвращаться одна ночью.
— Две технические поправки: во-первых, уже почти утро, во-вторых, я не твоя настоящая сестра.
— Ничего не меняет для меня, — ответил Бэн немного резче, чем я привыкла.
За этим что-то определённо крылось.
— Бэн, ты не думай — мне приятно, правда, — отметила я мягко. — Но всё же, у тебя экзамены на носу. Ответственные. И в мастерской ты буквально живёшь. Мы оба знаем, что тебе стоит сейчас, например, спать. А вместо этого ты встречаешь меня после работы… снова. Почему?
— Просто так.
— Бэн, не нарывайся, а? Хуже ведь будет. Я ведь и начать угрожать могу.
— И что ты мне сделаешь? — фыркнул он. — Съешь?
Я сладко улыбнулась и быстро осмотрелась, убеждая, что никого рядом нет.
А потом — превратилась.
Это был нечестный приём, конечно. Признаю. С другой стороны, это эксперимент, который я хотела провести уже давно. Так что, раз уж нашёлся повод…
— Это нечестно, — сказал Бэн, не сводя с меня болезненного, странного взгляда.
— А скрывать от меня что-то — честно? — я мило улыбнулась ему улыбкой Дайяны Гохорд. Его губы болезненно дрогнули. Значит, до сих пор… — Зато теперь я понимаю, почему ты избегаешь любого общения с девушками.
— Может, я просто сосредоточен на работе?
— Ну да, — я легко пожала плечами. — И прячешь фляжку с выпивкой меж стеллажей по той же причине.
Бэн поморщился и будто бы сдулся весь.
— Просто смени этот облик, — сказал он. — Пожалуйста. И да, я жалкий и не могу её забыть. Ясно?
— Куда уж яснее, — я легко стряхнула с себя шкуру Дайяны и ободряюще сжала его руку. — Нас тут таких двое, если что. Но уговор есть уговор: объясни мне, будь добр, с чего ты взялся меня встречать?
Он вздохнул и отвёл глаза.
— Понимаешь, — начал он, — парни в пабе, особенно те, что из консервативных семей, говорят о тебе… разное.
— Вот как? — ничего нового, на самом деле. Издержки моей нынешней внешности и жизни в эмигрантском районе.
— Говорят, что ты роняешь честь имбайских женщин, — заметил Бэн. — Угрожают встретить тебя ночью, когда будешь идти одна. И сделать… всякое.
Я понимающе улыбнулась. Всякое, значит… Всего лишь ещё одна сторона жизни певицы. Как минимум, в нашем обществе.
— Я смогу справиться с ними, Бэн.
Он упрямо тряхнул головой:
— Знаю. Но лучше провожу.
Дальше спорить я не стала.
Мы брели по пустым улицам города. Время было такое, знаете, пограничное, когда ранние пташки ещё не встали, а большинство поздних уже вернулись домой. С неба срывался редкий снег, покрывая мостовые ровным белым слоем. Скоро проснутся люди, поспешат на работу или учёбу, и вся эта белизна превратится в грязь. Но это будет потом, а пока…