— Молодость полна противоречивых эмоций, — рассудительно заметил Аскольд, задержав взгляд на моём лице, прикрытом маской бесстрастия. — А ожидания часто не соответствуют действительности, Хан. Может оно и к лучшему?
— Не готов сейчас рассуждать об этом. Меня больше интересует другое. Почему вы мне помогаете, шериф? — спокойно поинтересовался я, закурив предложенную им сигарету и, затянувшись терпким шершавым дымом, упёрся испытующим взглядом в ледяные глаза опричника. Он не стал разыгрывать сцен по поводу обращения, тоже достал сигареты и закурил, пряча понимающую улыбку. И он по достоинству оценил мой плавный переход к делу.
— Вы вполне разумны, если подозреваете, что я преследую свои цели, — признался он после краткой паузы. — Вся моя жизнь — служение своей стране. И если в годы своей юности я наивно полагал, что служить можно лишь полагаясь на закон и пистолет, то сейчас придерживаюсь более широких взглядов.
— И не стесняйтесь водить дружбу с теми, кого знаете, как преступников.
— Многообразие социальных ролей способно поразить самое незаурядное воображение. Общество греховно по своей сути. Ежовые рукавицы не способны надолго установить в городах мир и благополучие, напротив, они только порождают куда более страшных преступников чем те, что уже проворачивают свои делишки. И Империю частично устраивает нынешнее положение дел.
— Частично? — сделав акцент на этом слове, я улыбнулся уголком рта: — Чего вы же хотите, опричник?
Аскольд открыто и смело усмехнулся в ответ.
— Мои цели вполне очевидны. Этот город, — развёл он руками, словно пытаясь объять необъятное, — не заслуживает кровавых потрясений и невзгод. Но и нуждается во встряске. Однако, вместе с тем Империя не желает усиления одного из владетельных князей. Подобное всегда приводит к новой грызне между Сиятельными.
Обрисовав мне сложившуюся картину, опричник смолк и выжидательно замер, не спуская с меня глаз, ожидая ответа.
— Вы не дождётесь от меня обещаний, Аскольд. Было бы неразумно разбрасываться словами. Но я учту волю Империи. Как и полагается её верному, приёмному сыну…
Глава 18 Первые трудности
Перемены порой наступают внезапно. Неподготовленный к ним человек, влекомый чередой событий, теряет власть над происходящим, уподобляясь древесному листу в стремительном речном потоке. Или пытается выплыть. И тогда происходит непредвиденное.
Русоволосый, отяжелевший от выпитого и порядком растолстевший за шесть лет постоянного пьянства, Николай Астахов развалился на диванчике в одном из приватных кабинетов «Красного Фонаря». И пьянствовал. Марочный французский коньяк чуть ли не впервые на его памяти не оправдывал возложенных на него надежд — выпивка не приносила успокоения, а наоборот, только усилила его тоску и меланхолию. Перебирая в голове невесёлые мысли, он раз за разом возвращался к тому моменту, с которого началось его «падение».