— А в уборную наша принцесса ещё не заглядывала? — вопросительно и хрипло усмехнулась проснувшаяся от шума Алекса. Наталья только молча покачала головой и сочувственно вздохнула.
— Вот где философия особенно пригождается. Без неё тамошнее амбре способно довести до самоубийства! — ехидно продолжила капитан, буквально каждым словом источая змеиный яд, — Но раз она изучала труды Конфуция, мы можем за неё не беспокоиться. А курсы этики не дадут осквернить наш слух отборной нецензурной бранью и подпортить своё и так пострадавшее реноме.
Китаянка тем временем закончила умываться и даже слегка утолила жажду, и повернулась к девушкам, стараясь не подавать виду, что слова жемчужноволосой хоть сколько-нибудь её задевают. Но они задевали. Гордость девушки бунтовала против подобного отношения, но разум признавал за Проклятой право даже на большее, чем просто излишне эмоциональные слова.
— Искренне прошу у вас прощения за всё, что совершила эта недостойная Мэйли, — сказала она дрогнувшим от волнения голосом, сбиваясь на формальное обращение, принятое в клане, развернулась и низко поклонилась обеим девушкам, — Разум мой затмевали постыдные и губительные чувства. Позвольте мне хоть как-то загладить свою вину перед вами…
Завершив формулировать свою просьбу, Мэйли аккуратно опустилась на колени, уложила ладони на холодный каменный пол и низко наклонилась, касаясь их лбом.
Наталья и Алекса недоумевающе переглянулись, но ни одна не имела логичного объяснения происходящему.
— Что за цирк, девочка? — раздражённо фыркнула капитан, начиная вставать с постели, но в этот момент громко заскрежетал механизм дверного замка. Массивный, родом из первой половины прошлого столетия, он натужно скрипел, вынимая из пазов стальные зубы ригелей, и от этих звуков у девушек невольно начинали ныть зубы и возникало желание прикрыть уши.
Распахнув толстую, окованную железными полосами дверь настежь, Дэй Луэн выжидательно застыл на пороге камеры и, не скрывая своего удивления, звучно расхохотался:
— Драма в самом разгаре! Раскаявшаяся грешница вымаливает прощение на коленях… Жаль, что твой отец этого не видит, Мэйли!
Вдоволь насмеявшись китаец картинно хлопнул себя по лбу и сбросил с руки связку цепей с тремя стальными ошейниками, зашвырнув их в центр камеры.
— Разбираем украшения, девочки, и на выход. Ваш прекрасный принц уже близко. Примеряйте, не стесняйтесь, они идеально подойдут к вашему гардеробу…
* * *
— Это безумие, Лео! — проорал Лёха, судорожно вцепившись побелевшими пальцами в руль и направляя разогнавшийся «Руссо-Балт» на маячившие вдалеке ворота ограды особняка. — Чёртов камикадзе!