И куда дальше?
Вниз? Обратно? Спрятаться среди скал и надеяться, что меня не найдут?
Запястье обожгло болью. Я опустила взгляд — и прикусила губу, сдерживая отчаянный стон. Из глаз брызнули слезы.
Нет, нет, нет!
Как же я могла забыть?
Метка герцога — пропуск в Ночной сад — пульсировала на коже серебристым светом. Тонкая нить, невидимая глазу, но ощутимая магически, уходила вглубь леса. И вела преследователей ко мне.
На противоположном берегу реки залаяли собаки. Меж деревьев заметались отсветы фонарей и смутные, пока ещё едва различимые тени.
Минута — может быть, две — и преследователи будут здесь. Останется только перейти на другой берег, и можно будет брать беглянку тепленькой. Но хуже всего, что даже если я сумею спуститься с уступа или убегу в лес, благодаря метке Тьмы лорд Голден отыщет меня где угодно еще до наступления утра.
Бесполезно.
Все бесполезно.
Я только зря растратила силы и ничего не добилась.
Не помогла Мэрион, не спасла Лорри…
Он найдет меня. Найдет — если я не избавлюсь от магической татуировки.
Но… как?
Слезы хлынули из глаз — горячие, жгучие. По телу пробежала дрожь, пальцы свело судорожным спазмом. От мысли о том, что я собиралась сделать, к горлу подкатила тошнота. Но я отогнала неправильные чувства, зная, что стоит лишь задуматься, и я испугаюсь и не решусь даже за миллион лет. Или ноги подогнутся и откажутся нести неразумное тело.
Было страшно… нет, все во мне буквально обмирало от ужаса.
Но оказаться в лапах герцога, так и не сумев передать лорду Хенсли весть от сестры, было еще страшнее.
Медленно, мелкими шажками я подобралась к самому краю пропасти. Справа грохотала вырвавшаяся на простор река, слева скребли небо каменные пики. Я замерла на самом краю, стараясь не смотреть вниз, чтобы не потерять равновесие. Зажмурилась, приготовившись к худшему.
Рот зажимать не стала. Сейчас можно кричать. Да, так получится даже лучше.
Левая рука крепко обхватила правое запястье.
Огненная вспышка.
* * *
Крик эхом прокатился по ущелью, спугнув дремавших на скалах чаек. Стая птиц взмыла в небо с рассерженным клекотом, в котором утонули болезненные всхлипы, со свистом вырывавшиеся сквозь стиснутые до хруста зубы. По пальцам, сжимавшим обожженную плоть, стекали капли крови, и река слизывала их с гладких камней и уносила прочь в море.
На правой руке на месте магической татуировки красовался бурый отпечаток ладони.
Нить оборвалась.
Магия исчезла.
«Сейчас».
Я сорвала с головы маску служанки и, размахнувшись, швырнула в бурлящую пену. А потом, шатаясь от шока, боли и магического истощения, спряталась за скальным уступом, невидимым с другой стороны реки. Прижала к груди поврежденную руку, зажала в зубах кончик косы, чтобы не сорваться и не выдать себя хриплыми стонами — и стала ждать.