Спустя неделю в один из вечеров Груша поздно закончила мыть посуду и, пожелав Агафье и Матрене спокойного сна, устало направилась в свою комнату. За то время, что прошло после ужасного дня наказания и порки, Груша почти не видела князя Урусова. Завтрак он требовал приносить Прошу, в гостиную вечером Грушу не звал, да и других приказаний не давал. Девушка уже надеялась, что князь наконец решил оставить ее в покое. Все эти дни она слышала от дворовых людей, что Урусов не в духе и каждый вечер напивается до бессознательного состояния. Но ей это было безразлично. «Раз князь привык жить праздно, гнусно и постоянно пребывать в пьяном виде, это его дело», — думала Груша, заходя в свою спальню.
Сразу после наказания Агафьи княжна Татьяна, желая показаться всем благодетельницей, попыталась убедить Константина в том, что Груша не должна работать на кухне. Но Урусов пригрозил сестре, что выгонит ее из именья, если Татьяна будет вмешиваться в его дела. Так как желание помочь Груше у княжны было не таким уж сильным, она быстро отступила, заявив, что сделать ничего не может.
В темноте, пробравшись к секретеру, который стоял немного поодаль от двери, Груша зажгла свечу и начала расстегивать воротничок платья. Однако сильное ощущение того, что она в комнате не одна, заставило ее резко обернуться. Около ее кровати в темноте, на фоне окна явственно вырисовывался высокий мужской силуэт в темном костюме. Русые густые волосы и сверкающие глаза Урусова отчетливо виднелись во мраке.
— Князь? — прошептала сдавлено Груша и немедля бросилась к двери, решив скорее покинуть комнату. Урусов оказался проворнее и быстро загородил девушке проход. Груша, испугавшись, отбежала в дальний конец комнаты.
— Мне надо поговорить с вами, Аграфена Сергеевна, — вымолвил порывисто он. Она удивилась тому, что он был вполне трезв. Его странная вежливость и обращение на «вы», которого она уже давно не слышала, вкрадчивый тон насторожили девушку.
— Зачем вы пришли? — тихо прошептала она.
— Я же сказал, только поговорить, — продолжал Урусов и подошел ближе.
Груша попятилась и уткнулась спиной в стену.
— Я слушаю вас, — отрывисто сказала она.
Князь молчал, лишь глаза его разгорались все сильнее и сильнее. Груша задрожала под его взглядом, чувствуя неладное.
— Чего вы хотите? Новые наряды, драгоценности? — взволнованно спросил Урусов. — Я вам все куплю, скажите только, чего хотите?
Груша отрицательно замотала головой, начиная понимать, что князь не оставил своих гнусных намерений относительно нее, а только на время затаился и теперь снова начал плести свои сети.