По средам вечером, как и обычно, второй раз на неделе в усадьбе топили общую баню. Отдельно стоявшее одноэтажное здание было разделено на мужскую и женскую половины. Проша вымылась и, распустив мокрые темно-русые волосы по плечам, в чистой рубахе и легком сарафане направилась к выходу. Невольно проходя мимо мужской половины, которая была огорожена невысоким забором, она увидела в отрытые двери высокую фигуру Елагина. Ухмыляясь своим лукавым мыслям, Проша прошла на мужскую половину бани и заглянула в предбанник. Здесь было душно и тепло. Посреди небольшой комнаты спиной к ней стоял Андрей, босой, в одних штанах, он что-то стирал в небольшом корыте. Увидев натруженный рельефный торс молодого человека, девушка сглотнула и, медленно приблизившись к Елагину, проворковала:
— Я могу постирать вам что надобно, Андрей Прохорович…
Андрей резко повернул голову в сторону девушки и, нахмурившись, холодно заметил:
— Прасковья, эта мужская половина, шла бы ты отсюда.
— Я же помочь хотела, — вымолвила Проша и, как-то медленно пройдясь оценивающим взором по соблазнительной мужественной широкоплечей фигуре Елагина, призывно улыбнулась и, подняв руку, провела ладонью по локтю молодого человека, а затем и по плечу. — Не мужское это дело, Андрей Прохорович. Да мне и не в тягость постирать вам.
— Свое исподнее я сам стираю, — отрезал Елагин и, вытянув из корыта ладонь, мыльной рукой схватил запястье девушки и убрал ее руку со своего плеча. — Иди лучше делом займись.
Он вновь отвернулся к своему корыту, более не обращая внимания на девушку. А Проша, от досады закусив губу, выпалила: