Но он слишком привык, что мастер видит его насквозь, а теперь в его жизни было слишком много тайн, и своих, и чужих. А еще преследовал глупый страх, что стоит вернуться в Вероккью, как мастер почует неладное и больше не отпустит его. Найдет для исполнения контракта другого Шипа, и… все.
Он прикрыл глаза под испытующим взглядом мастера и глубоко вдохнул. Пальцы сами собой остановились на холке Перлюрена, и Лучано, снова подняв веки, осторожно ссадил зверька на пол. В упор посмотрел на своего мастера и в этот раз даже смог улыбнуться – едва заметно, зато от души. Так, словно время вдруг вернулось на несколько лет назад, и его, тогда еще простого Шипа, снова ожидал экзамен, который можно было либо выдержать, либо навсегда остаться в том гробу, куда он сам согласился лечь. Лучано усмехнулся про себя – очень уместное сравнение именно сейчас.
– Это будет очень долгая история, мастер, – мягко сказал он.
– Что ж, тогда хорошо, что у меня по чистой случайности совершенно свободный вечер, – невозмутимо отозвался Ларци. – Может, сваришь еще порцию шамьета, мой мальчик?
Лучано покачал головой.
– Нет, мастер. Думаю, шамьет сварите вы. После моего рассказа. И я его выпью – в любом случае, как обычно.
– Даже так? – Не отводя от него встречного взгляда, Ларци вздохнул, будто отец, перед которым держит ответ непутевый сын. – Что ты на сей раз натворил, идиотто?
И Лучано рассказал.
Первые слова дались ему с трудом и болью, даже удивительно, как сложно это было. Он рассказал, как приехал в Дорвенант и получил задание от Беатрис Риккарди, но ни слова не проронил о рубиновом проклятии. Потому что сейчас, глядя на Ларци, который по глоточку цедил шамьет, обострившимся чутьем даже лучше, чем рассудком, понял: мастер убьет эту тварь. Неважно, из любви к нему, своему единственному ученику, или из принципа не оставлять в живых клиента, вздумавшего вести с гильдией нечестную игру. Ларци Смерть с Улыбкой не простит подобного, и Беатрис умрет. А она беременна от Альса. Не будь этого, пожалуй, Лучано сдал бы ее мастеру с наслаждением. Да, ему до сих пор мучительно стыдно за то, что он попался, как ученик-первогодок. Но что он мог противопоставить такой заказчице? Ничего!
А перед глазами стояло счастливое лицо Аластора, узнавшего, что у него будет ребенок. И кредит от Риккарди все еще не получен… И вряд ли удастся убедить мастера подождать с возмездием, потому что беременная женщина еще более непредсказуема, чем обычно. Беатрис вполне может отдать роковой приказ просто в раздражении, решив, что именно этот Шип ей больше не нужен или даже опасен – ему слишком многое известно. Она ведь разыгрывает перед Альсом кроткую овечку, а узнай он о приказе убить Айлин – и неизвестно, чем это обернется… Лучано для Беатрис опасен, и сам он на месте мастера Ларци непременно решил бы, что нет человека – нет и сложностей от него.