«Не поеду, – мелькнула у него соблазнительная мысль. – Останусь дома и велю говорить, что хозяева не принимают! Пусть хоть сам король приедет, могу я побыть с собственной женой?! Тем более что их величество изволил нанести визит всего-то две недели назад и своего итлийца притащил. С енотом! Эта тварь погрызла ножку стола, а когда его вывели в сад, выкопала какие-то лилии, над которыми садовник рыдал, как безутешный вдовец. Фарелл, конечно, просил прощения, но я бы все равно проклял этот наглый кусок меха, если бы Айлин потом целый день не улыбалась. Ну и Баргот с ними, с лилиями!»
Слуги, появившись словно ниоткуда, как положено в приличном доме, подали влажные полотенца освежить лицо и руки. Два Оуэна почтительно попросили вымыть руки по-настоящему, чтобы оттереть краску, и лорд Аларик ушел вместе с ними. Из покинутой гостиной все так же резко воняло, умертвие бродило вокруг, цокая когтями и царапая паркет… Грегор глубоко вдохнул, а потом выдохнул, прося Претемнейшую о терпении. Ну ничего, скоро вакации закончатся! И ожидать набегов соучеников Айлин придется только в выходные. Жаль, она расстроится, наверное, но ведь покой ей тоже нужен? И чем дальше, тем более будет необходим. Они смогут больше времени уделять друг другу, и он постарается возместить ей все внимание, которого она была лишена.
– Вы прекрасно выглядите, моя дорогая, – улыбнулся он ей. – Как же я рад наконец-то оказаться дома!
* * *
– Я тоже рада вас видеть, милорд, – откликнулась Айлин и вздрогнула, увидев, как просиял лорд Бастельеро.
Вот к чему ей никак не удавалось привыкнуть!
За эти месяцы она почти свыклась с огромным домом, полутемным и мрачным даже в самые ясные дни, с хриплым вороньим граем, нередко будившим ее по ночам, с чопорностью слуг… О, они были столь безукоризненно почтительны, что Айлин было не на что пожаловаться, даже захоти она это сделать! И все же она ощущала их неодобрение, которое выражалось именно в этом холодном послушании, никогда не выходящем за рамки этикета. «Да, миледи, нет, миледи, как скажете, миледи…» Вот странно, у Ревенгаров слуги были не менее старательными и умелыми, но там никто не боялся обронить при ней лишнее слово или улыбнуться, рассказывая новости.
А здесь прислуга казалась ей чем-то средним между призраками и анимированными трупами, взятыми под жесткий контроль. Всегда молчаливые, они появлялись ниоткуда, делали все, что нужно, и снова мгновенно скрывались из вида. Больше того, когда в первый день она стала выяснять, как зовут приставленных к ее покоям горничных, оказалось, что у них одно имя на всех! Как церемонно пояснил дворецкий, представляя ей прислугу, в особняке Бастельеро любую горничную зовут Тильдой, чтобы милордам и миледи не приходилось помнить разные имена.