- Ты о проклятии вечного невезения слышала?
Недоуменно хлопает ресницами.
- И?
Не впечатлило, да?
- Вот тебе и «и». Меня можно с ним поздравить.
Широко ухмыляется:
- Тю. Так ты что, только поэтому тут дурью маешься? Я с ним всю
жизнь живу. И ниче, не померла еще.
Даже так?
Я внимательно посмотрела на девчонку. Действительно, маюсь. Дурью.
Ведь никто не сказал же, что я прям сейчас помру.
- Слушай, почитай мне свои предсказания.
От такого неожиданного предложения сирин вздрогнула и покачала
головой:
- Ты что пила?
Странный вопрос.
- Трезва как стеклышко. Дарна, я серьезно. Почитай. Хуже уже все
равно не будет. А так хоть под настроение придется.
Мне покрутили пальцем у виска. Моего, между прочим. Девчонка явно
без комплексов.
- Ладно. Вон подоконник. Пошли. Не стоять же.
Ну пошли. Забрались обе с ногами на широкий деревянный
подоконник, облокотились о стенки. Сирин чуть помолчала, видно, сосредотачиваясь и собираясь с мыслями, потом прикрыла глаза и начала, чуть заунывно:
Демоны летали
В голубой лазури.
Грешники мечтали
Пережить все бури.
Огненной геенной
Небеса пылали.
Счастья в жизни тленной
Люди уж не знали.
Горести и беды
Человека ждали.
Лишь у зла – победы,
У добра – печали.
Не уйти от рока.
Всё снести придется.
Счастье раньше срока
Нам не улыбнется.
- Ну как?
- Жизненно. Очень. Выпить хочешь?
- Ты ж говорила, что не пьешь?
Вот за кого она меня держит, а?
- Я? Когда это? Я говорила, что трезва как стеклышко. Так что, будешь?
- Давай. Только у меня нет ничего.
- Не проблема.
По подпространству я, к своему глубокому сожалению, перемещаться
не умела. Так и не научилась, хотя учителя были хорошими. А вот хранить
там вещи – завсегда пожалуйста. Пошевелила в воздухе рукой, и между мной
и сирин на подоконнике появились 2 граненых стеклянных стакана, баночка
с огурчиками малосольными, самолично Василисой солеными, и бутылка
сливовой наливки.
- Класс, - поцокала уважительно языком девчонка. – А я вот ходить там
умею, а хранить не получается. Выпадают.
- Научишься, - махнула я рукой, как бы отметая таким образом её
жалобу. – Здесь научат. Здесь всему учат.
Пили мы с ней долго: хорошо, душевно, чаще выпивая, реже
закусывая. Иногда Дарна читала свои стихи. Разные. Страшные и злые, добрые и грустные.
- Ты не понимаешь. Я ему свое первое стихотворение посвятила, а он –
козел! С другой целовался.
- Ну так выдрала бы ей волосы прямо при нем. Может, и задумался бы
тогда.
- Вот еще. Надо ему – пусть. Хоть с тремя пусть целуется. Забуду, как и
не было его. Другого себе найду всем назло! А стих хороший, между прочим!
Вот, послушай!
Капли дождя барабанят в стекло.