- Отлично. Читай. А потом пойдем и наконец поедим.
Еда. Именно это слово загорелось в глазах у моей подопечной. И
именно это слово поддержало ее, когда она вышла вперед, встала перед
жадно ловившими каждое ее слово женщинами и стала читать: Как часто тяжело бывает
Нам от невысказанных слов.
И сердце словно замирает.
И через глубину веков
Нам странный голос что-то шепчет
Мы слушаем, не слыша. Вновь
В груди пылает и трепещет
Огонь с названием «Любовь».
Максимилиан Цирин:
Проклятие вечного невезения, оказывается, может и пользу принести.
По крайней мере, я не знаю, как еще назвать то необычное видение у
Дарналии, благодаря которому были спасены жизни тысяч ни в чем не
повинных людей. Вот если бы еще и Магдалена, пусть изредка, но пользу
какую-нибудь приносила. Пока что от нее один вред, причем в
государственных масштабах.
«Профессор Цирин…»
И почему я не удивлен…
«Кто из вас что натворил?»
Молчание. Потом тяжелый вздох и признание:
«Обе виноваты…»
Великолепно.
«Что случилось?»
Мнется, потом все же выдает:
«Дарна всех повлюбляла…»
Не понял…
«Дарна – что?»
«Ну… Она стихотворение одно прочла перед толпой женщин. Теперь у
нас в городе ни одного мужчины не увидишь. Все по подвалам
попрятались… От женщин подальше».
Пора открывать фирму: Дарна – мощнейший афродизиак…
«Почему она была без амулета?»
«Он ей к платью не подходил…»
На этот раз я все же сдержался и не произнес ни одного непечатного
слова ни вслух, ни мысленно. Как – до сих пор не пойму. Вместо этого
угрюмо приказал:
«Немедленно открывай портал».
Магдалена:
Сначала все было нормально. И я даже поверила, что мое невезение
наконец-то отступило. Ну подумаешь, некоторые купеческие дочки стали
постоянно коситься на прислугу мужского пола и глупо хихикать. Кто знает, что у них в мозгах. Может, там весна с запозданием наступила. Ни я, ни
Дарна не подумали забеспокоиться, когда Их Величества не соизволили
выйти на обед, оставив шумевших гостей наслаждаться приемом пищи в
одиночку. Но потом ко мне в комнату ворвался мажордом, мужчина средних
лет, поставленный на смену предыдущему слуге, уволенному по болезни, и в
буквально смысле бухнулся в ноги:
- Матушка ведьма, спаси! Век о тебе, защитнице, Радужницу молить
буду!
Что еще случилось?
- Макар, в чем дело?
- Они… Они меня домогаются!
И смотрит широко распахнутыми от страха глазами.
- Кто – они?
- Женщины! Их много! Они меня хотят… Спаси, матушка ведьма!
Изнасилуют же!
Если б я не знала Макара и его любовь к прекрасному полу, подумала
бы, что он меня разыгрывает. Но тут, похоже, все серьезно… Со двора
раздались вдруг ружейны залпы. Я подпрыгнула и вместе с мажордомом