бросилась к окну. На улице несколько испуганных стрельцов с ружьями
наперевес отступали быстрым шагом спиной к воротам. А на них наседали
ошалевшие от переизбытка гормон женщины. Купчихи, графини, баронессы, герцогини – их действительно было много. Им было весело. И они все хотели
любви. Ну вот и конец. Цирин меня собственноручно закопает…
К вечеру «гормональное заболевание» распространилось и на простой
народ, и вот уже все мужчины, независимо от возраста, места проживания и
звания, дружно собирались толпами и старались побыстрей укрыться в
одном из городских подвалов, чтобы не попасться лишний раз на глаза
перевозбужденным самкам. Именно самкам. От женщин там мало что
осталось. Дарна, узнав о случившимся, вся посерела, сжалась, залезла под
кровать и наотрез отказалась оттуда вылезать. Трусиха. Хотя я очень хотела
бы быть на ее месте. Но нельзя. Нужно набраться храбрости и связаться с
Цириным.
«Профессор Цирин…»
Спокойное, даже отрешенное:
«Кто из вас что натворил?»
Спасибо, что сразу не прибил, просто из-за обращения к нему…
«Обе виноваты…»
Все еще без эмоций:
«Что случилось?»
Ну вот как ему об этом рассказать? Убьет же…
«Дарна всех повлюбляла…»
Изумление в голосе:
«Дарна – что?»
Да вот то самое…
«Ну… Она стихотворение одно прочла перед толпой женщин. Теперь у
нас в городе ни одного мужчины не увидишь. Все по подвалам
попрятались… От женщин подальше».
Молчит. Долго молчит. Видимо, осознать пытается, как так все
произошло. Потом задает правильный вопрос:
«Почему она была без амулета?»
Лучше правду скажу. Может, не так сильно бить будет…
«Он ей к платью не подходил…»
И никакого потока ругательств. Вот что значит самообладание. Лишь
приказ, выданный мрачным тоном:
«Немедленно открывай портал».
Открыла.
Как всегда, в костюме. Смотрится, как картинка из мужского журнала
мод. Только картинка, до невозможности разозлённая. К такому лучше и на
расстояние пушечного выстрела не подходить. Живее будешь.
- Где эта вредительница?
Кошусь в сторону кровати. Та тут же взлетает в воздух, и нашему взору
предстает Дарна, мирно посапывающая на грязном и пыльном полу. Сирин
взлетает в воздух следом за кроватью, попутно, явно специально, прикладывается лбом о железную ножку злосчастной мебели, немедленно
просыпается, резко открывает глаза и в ужасе смотрит на взбешенного
ректора:
- Я не хотела!
На улицах Китежа ярко горят фонари, несмотря на позднее время, никто и не думает спать. То тут, то там раздаются полные ужаса мужские
крики и довольный женский хохот. Женщины явно пьяные. Остается только
гадать, где они взяли выпивку. Видно, разграбили все городские магазины.