— Лизетта, вы очаровательны.
Я скромно потупила глаза, скользнула вглубь кареты, предварительно проследив, как вскочил на запятки Алекс, и откинулась на подушки. Ехать недолго, минут двадцать. Растрясет, конечно, но остается надеяться, что макияж, нанесенный Глашкой, не пострадает…
[1] Далматика — в античности и средние века — верхняя мужская и женская одежда, туника из шерсти или шелка с рукавами до запястий.
Глава 7. Сам заварил кашу — сам ее и расхлебывай
История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
В. Ключевский
Призвание каждого человека в духовной деятельности — в постоянном искании правды и смысла жизни.
Антон Павлович Чехов
— Лизетта, вы подарите мне первый танец? — называя меня на французский манер, спутник всю дорогу строил куры[1] и пытался преподнести себя с выгодной стороны. Конечно, тёмно-зелёный фрак невероятно шёл мужчине, а драгоценный камень в булавке для галстука указывал на благосостояние рода, но навязчивость «родственника» меня начала раздражать.
Я мило улыбнулась, кокетливо похлопала ресничками, выругавшись про себя после очередной кочки, и, конечно же, согласилась, что именно граф Мышковский необходим мне в качестве кавалера на вечер…
Особняк Орловых ослеплял ярким, практически солнечным светом. Горевшие повсюду свечи мешали нормально осмотреться.
По украшенной цветами лестнице мы с Михаилом неспешно поднимались наверх, мимо широких зеркал на стенах, в толпе гостей, стремясь влиться в общий поток, который разбивался на тоненькие ручейки уже в самом богато украшенном бальном зале. Высокий, тучный, по меркам этого времени уже пожилой мужчина, граф Григорий Владимирович Орлов, тайный советник, сенатор и камергер, вместе с супругой Анной Ивановной Орловой, моложавой голубоглазой шатенкой, бывшей фрейлиной Екатерины Второй, встречал гостей у входа. «Очень, очень рады вас видеть», — быстро произнесенная по-французски фраза служила неофициальным допуском в зал.
Один танец сменялся другим, я настолько была сосредоточена на деле, что забывала названия фигур, ноги жили своей жизнью, спасая от позора непутёвую хозяйку. Принимая то одно, то другое приглашения, я думала о рукописи. Там, в далёком будущем, мы понятия не имели, где именно хранил граф эту ценность. Обходить дом, тщательно обыскивая каждую комнату, я не могла. Время уходило… Что делать, я не знала… Наконец-то отказавшись от очередного вальса, никем не замеченная, я встала за ближайшей колонной, в тени тяжёлых тёмно-синих портьер, и принялась обмахиваться узорчатым костяным веером.